Небеременная

– Преследователь! – Бейли триумфально вскинула руки.

– О боже, – простонала я.

– Хватит колотить в чертову дверь! – вскричала женщина, а затем повернулась ко мне: – Ты знаешь этого мальчишку?

– К несчастью, – буркнула я.

– Ее осеменитель.

– Ну, похоже, вам есть о чем поговорить. Почему бы не перенести вашу камерную вечеринку на улицу?

– Нет! – выпалила я, не подумав. Затем, набрав в грудь побольше воздуха, добавила: – Видите ли, я поступила в университет Брауна, и он ужасно расстроился из-за того, что я не стану учиться с ним в Миссури, вот и проделал дырочки в презервативах, чтобы я забеременела, а потом сделал мне предложение, а мои родители думают, я буду весь уик-энд готовиться с подругами к экзаменам, и это мой единственный шанс. – Когда я решилась вновь взглянуть на женщину, то увидела, что выражение ее лица осталось прежним.

– Тво. Ю. Мать. – Я обернулась на Бейли, она смотрела на меня, выпучив глаза.

Кевин снова застучал в дверь.

– Что ты там делаешь, малышка? Иди сюда! Я люблю тебя! – Я отпрянула от двери как можно дальше. Бейли не спускала с меня глаз.

– Здесь есть запасной выход? – прошептала она краем рта.

Сработал зуммер, дверь открылась. Мой взгляд метнулся к женщине за прилавком, я увидела, как она сняла с кнопки палец. Возникло ощущение, будто меня предали. Кевин проскользнул в дверь.

– Спасибо, мэм. – Он повернулся ко мне: – Вероника, почему ты продаешь… – Но договорить он не успел.

– Ты намеренно обрюхатил эту девушку?

И тут я увидела, что хозяйка ломбарда целится в лицо Кевину из здоровенного дробовика. Ее взгляд был холоден, руки не дрожали.

– Что? Я…

– Ты. Намеренно. Обрюхатил. Эту. Девушку? – отчеканила она.

Кевин сглотнул.

– Нет, мэм! Я был пьян!

В ответ она взвела курок.

– Выметайся отсюда к чертовой матери!

Кевин побледнел.

– Уже ушел, мэм. Прошу прощения, мэм. – Он спиной, с поднятыми руками, вышел из двери. – Мгновение спустя мы услышали, как ожил мотор его автомобиля. Он уехал.

Хозяйка ломбарда вернула ружье под прилавок, открыла кассу и выложила передо мной две сотенные купюры. У меня екнуло сердце. Этого явно было недостаточно. Требовалось по крайней мере пятьсот долларов заплатить доктору. Но тут женщина снова потянулась к кассе.

– Тебя устроят двадцатки? – спросила она и стала считать деньги. Она считала и считала. И скоро на прилавке возвышалась невероятной высоты пачка. – Тысячи двухсот долларов тебе хватит. – Сердце ухнуло вниз. Это было гораздо больше, чем я надеялась получить.

– Черт побери, какой же Кевин, оказывается, богач, – сказала потрясенная Бейли.

– Вот, пожалуйста, – вздохнула женщина. – Ну как не быть щедрой к дурехе, умудрившейся отхватить самого большого засранца в Миссури.

Бейли была абсолютно согласна с ней. Она наклонилась вперед и стукнулась с женщиной кулаками.

Минутой позже мы выезжали со стоянки, а хозяйка ломбарда махала нам, стоя на обочине.

– Удачи! И будьте осторожны!

73 мили

Бейли вела машину и обмахивала себя веером из банкнот.

– Так, должно быть, чувствует себя Бейонсе. – Я в сотый раз обернулась. Торговые центры сменились густой зеленой листвой, лишь иногда перемежаемой телефонными вышками или случайными билбордами. Четырехполосная магистраль шла то немного вверх, то вниз. Единственное, что я явственно видела, так это освещаемый фарами нашего автомобиля асфальт.

– Вряд ли он едет за нами.

– Расслабься, Вероника. Не может такого быть, чтобы Безумный Кев сел нам на хвост. Ты видела его лицо, когда леди взвела курок? Он сейчас наверняка ищет магазин, где можно было бы купить новые штаны.

Я хихикнула:

– Надо было его сфотографировать.

– Не беспокойся, я сделала это. – Она сунула мне свой телефон. Кевин таращился на меня – глаза навыкате, рот открыт, и вообще выглядел он восхитительным идиотом.

– Потрясающе! – воскликнула я. – Бейли, ты лучше всех. – Я потянулась к ней растопыренной ладонью, но она так и повисла в воздухе. Я почувствовала себя неловко. – Прости, что наврала, – пробормотала я.

– Да ради бога. Неужели ты думаешь, я ввязалась в это, чтобы узнать подробности?

– И все же я должна была рассказать тебе…

– Я прощу тебя при одном условии – скажи: Бейли, ты была права. Кевин – действительно долбошлеп.

– Он не…

– Можно мне напомнить тебе о дырявых презервативах?

Я вздохнула. Не то чтобы я не знала, что он ужасен. Но признав это, я признала бы также, что совершила ошибку, выбрав его. Что потерпела поражение. С другой стороны, если я не уважу Бейли, она станет еще больше доставать меня. Лучше уж подтвердить ее правоту и покончить с этим.

– Бейли, ты права. Кевин – долбошлеп.

– Громче.

– Ты серьезно?

– Громче. Хочу, чтобы это слышал весь мир. Опусти окно и высуни голову. – Закатив глаза, я опустила стекло. – Ты должна прокричать правду о нем, – добавила она. – Я высунулась из окна.

Ветер растрепал мне волосы, глаза заслезились, и я выкрикнула в темноту:

– БЕЙЛИ ПРАВА! КЕВИН – ДОЛБОШЛЕП! – Сев на место, со взъерошенными волосами и перехваченным дыханием, я с удивлением поняла, что на моем лице играет довольная, широкая улыбка.

– Ну? Это было так уж трудно?