Небеременная

До звонка в центр я сомневалась в том, что все расскажу Кевину. Если никто ничего не узнает, то ничего вроде как и не произойдет. Я останусь сама собой. Вероникой. Девушкой-отличницей, получившей стипендию и не залетающей с бухты-барахты. Но теперь я должна отправиться в путешествие. И оно не будет прогулкой по городу, а займет четырнадцать часов, если ехать без остановок, в одну сторону и столько же в обратную. И самый очевидный выбор водителя – это Кевин. Он был моим бойфрендом. Он любил меня. Он на пятьдесят процентов был ответственен за то, что поездка должна состояться. И ему придется покрыть половину ее стоимости, ведь она обойдется мне гораздо дороже, чем я полагала вначале. Я приготовилась к разговору с ним. Разработала план. У меня было хорошее прикрытие – уик-энд, посвященный подготовке к экзаменам. Семьдесят два часа вдали от родителей. А подругам можно сказать, что хочу побыть все это время наедине с Кевином. Они меня поймут. Да они уже почти настроились на это. А мы тем временем пересечем четыре штата, чтобы доставить меня в клинику, где мне сделают аборт.

Дрожащими пальцами я напечатала сообщение Кевину:

Мы можем провести вместе три дня в конце недели?

Сделала глубокий вдох и не успела выдохнуть…

Я вздохнула. Он ужасно расстроится, когда я поведаю ему, в чем тут, собственно, дело.

Пора было появиться моим подругам. Я окинула взглядом столовую. На другом ее конце раздался грохот – кто-то уронил на пол поднос. Обернувшись, я увидела нескольких улепетывавших из самого дальнего, темного угла девятиклассников. Им вслед что-то громко рявкала Бейли. Было облегчением увидеть ее в своем репертуаре. По крайней мере, она не услаждала слух присутствующих рассказами о моей беременности.

– Ронни! О боже ты мой! – Это Эмили, Джозелин и Кейли перемещались по направлению ко мне. Их глаза горели от волнения.

– Ты слышала?

– Разве это возможно?

– Ты умираешь от радости?

Их вопросы обрушивались на меня с такой скоростью, что я не успевала отвечать.

– Слышала о чем? – наконец спросила я с некоторым трепетом. Мне приходилось то и дело напоминать себе, что если бы они прослышали как-то о моих печальных обстоятельствах, то не дрожали бы сейчас от радости. По крайней мере я так считала.

– Ханну Боллард застукали за тем, что она продавала таблетки каким-то юнцам, – выпалила Эмили. Ее голос был на октаву выше обычного от плохо скрываемой радости. Девушки сгрудились вокруг меня, желая поведать детали.

– Она пыталась оправдаться, говорила, что впервые проделывает нечто подобное…

– …что просто сказалось напряжение последнего года учебы или что-то в этом роде…

– Но, похоже, она тайком проворачивает такое вот уже несколько лет…

– Ее исключили, окончательно и бесповоротно…

– Родители отправляют ее в реабилитационный центр…

– А это означает…

– Что прощальная речь у тебя в кармане! – торжествуя, подвела итог Кейли. Подруги скакали вокруг меня и бурно радовались. Их повизгивания разносились по столовой и эхом отскакивали от стен. Я умудрялась улыбаться, но чувствовала внутри себя лишь пустоту. Они продолжали танцевать, а я смотрела по сторонам. Сидящая в углу Бейли не сводила с нас взгляда. Ее глаза встретились с моими, и ее улыбка стала шире. Она погладила себя по животу. Я отвернулась.

– Может, она действительно не справилась с напряжением, – сказала я. Девушки остановились и посмотрели на меня так, будто я внезапно заговорила по-китайски. Нет, китайский их бы не удивил – ведь я целый год изучала мандаринский диалект. Они взирали на меня, словно с моих губ сорвалась финская речь.

– У нас у всех напряжение, – фыркнула Кейли.

– Но что, если это случилось всего раз? Что, если она совершила ошибку, следуя какому-то идиотскому импульсу? Может, она устала быть примерной и идеальной? Раз оступилась и теперь ее жизнь разрушена? – В моем голосе появился панический оттенок. Девушки таращились на меня, озадаченные. Я заставила себя успокоиться. – Мне это кажется несправедливым, – неуклюже закончила я, и наступило молчание.

– Ронни… – начала было Эмили.

– Слишком уж ты хорошая, – продолжила за нее Джозелин.

– Не могла бы ты спуститься с небес на землю и немножко позлорадствовать? – добавила Кейли.

Я выдавила из себя подобие улыбки.

– Что-то не так? – спросила Эмили. И желудок у меня сжался.

– Нет, разумеется, нет.

– Да ладно тебе. Ты же мечтала о прощальной речи с девятого класса. А теперь способна лишь печально улыбнуться? У тебя что-то случилось. Выкладывай. – Я посмотрела на подруг. Может, действительно, рассказать им о своих проблемах? Но тут я вспомнила о Ханне Боллард и о том, с какой радостью они поведали мне о ее несчастье. Вдруг именно с таким же выражением на лицах они будут обсуждать меня, оставшись наедине друг с другом? Ведь в конце-то концов, если речь произнесу не я, то это будет кто-то из них.

– Все дело в… Кевине. Он хочет, чтобы я продинамила вас и уехала на уик-энд с ним, – наконец сказала я. Они понятия не имели, что это моя идея. У девушек явно стало легче на душе.