Не злите добрую колдунью!

– Это была бы огромная честь, но они берут лучших, а меня никуда пока не позвали, – доверчиво пояснил тот, поерзав на стуле. – Сейчас подтяну с учителем магию, обязательно куда-нибудь примут. Главное, не в северные ковены. Не люблю холод.

– Учитель? – Ведьмак посмотрел на меня, и лицо у него сделалось неприятное. Видимо, от окончательного прозрения.

И нечего тут строить рожи! Я тоже была не в восторге, что придется довериться недоучке, но что-то не вижу у калитки очереди из чародеев любого цвета, готовых вызвать для нас качественную грозу.

– Госпожа Агата лучшая, и попасть к ней большая честь! – Нильс решил, что лести много не бывает, и еще чуть-чуть польстил. Пришлось его остановить сдержанным покашливанием.

– Ага… Можно тебя на пару слов? – Фентон дернул подбородком, предлагая мне выйти в огород, и немедленно удалился из кухни.

Грохот хлипкой двери, не привыкшей к варварскому обращению, как бы тонко подчеркнул, насколько дражайший носитель моей родовой магии не одобряет гениального плана использовать недомага.

– Нильс, ты начинай пока ковыряться в памяти, я сейчас вернусь, – скомандовала я и вышла следом за Фентоном, стоящим под дверью.

Погода, к сожалению, за последние полчаса совершенно не изменилась. По-прежнему грозила неспешным дождем, который оказался истинно неспешен и даже идти пока не собирался. Под кустами уже сгущались тени. Да и вообще суматошный день медленно клонился к вечеру, а покой на горизонте никак не брезжил.

Ведьмак почесал бровь, словно у него тоже начался нервный тик верхнего века, и тихо проговорил:

– Исправь меня, если я что-то упущу. У нас есть ты, я и школяр, которого изгнали из академии за неуспеваемость.

– Ничего подобного! Меня еще не выгнали, – вдруг прозвучал негодующий голос Нильса, заставивший нас невольно поднять головы к приоткрытому кухонному окну. – Я ушел в академ по собственному желанию!

– Видишь? – поддакнула я. – Зачем наговаривать на человека? Он почти маг.

Фентон кашлянул, словно пытался подавить поток ругательств. Честное слово, я уже начинала за него беспокоиться: целый час прошел, а ведьмак не сказал ни одного бранного словечка.

– Знаете, госпожа Истван… – вымолвил он. – Теперь и я готов признать, что мы обречены.

– Не хорони хороший план раньше ночи, – возмутилась я. – Дай ему шанс! Возможно, Нильс нас удивит…

Внезапно в доме тонко, почти по-женски взвизгнули:

– Учитель, у вас одержимая табуретка!

Мы с ведьмаком недоуменно переглянулись. Раздался такой страшный грохот, что я поморщилась и представила художественную дыру в полу посреди кухни, как в холле соседского дома. По всей видимости, у Нильса перевернулся стул.

– Посудный шкаф тоже одержим! Учитель, на дом напала нечисть! Мебель ожила! – вскрикнул он, словно встретил не нечисть, а зеленомордого пришельца из параллельного мира, и болезненно взвыл: – И начала драться, окаянная!

Действительно внутри дома задребезжали стекла. Видимо, Петунья продемонстрировала самый забористый из своего арсенала трюк и резко открыла дверцу шкафа, припечатав бесящего гостя по физиономии.

– Госпожа учитель, что мне делать?!

– Не приставать к ней! – приказала я.

Судя по агрессивному звону, грохоту и задорному цоканью подпрыгивающего Йосика, нечисть пошла в окончательный разнос. Тетушка мстительно учила школяра-переростка хорошим манерам и обозначала личные границы, а песик просто думал, что с ним играют, и радовался. Как себя чувствовал Нильс, оставалось тайной. Он молчал, как шпион на допросе.

– Пожалуй, пойду к себе, – хмуро объявил Фентон. – Срочное дело появилось.

– С чего такая внезапность? – удивилась я.

– Хочу завещание написать, – вполне серьезно поделился он и начал загибать пальцы, словно мысленно ставил галочки: – Назначить преемника. Сказать, что не желаю посмертной жизни. Верховному надо уходить, не оставив после себя двусмысленности. Иди спасай студента, чтобы он потом спас нас.

В кухне шло восстание домашней нечисти. На полу лежал перевернутый стул, валялись листы писчей бумаги и смятый сюртук, на его спине красовался след от мужской туфли. Петунья хлопала дверцами, как крыльями, грозясь лишиться резных стекол. Под этот грохот загнанный в угол Нильс отбивался от Йосика одежной вешалкой. Со стороны казалось, будто он пытался насадить скачущего табуретопса на рогатину.

Я прикрыла на секунду глаза и глубоко вздохнула, представив себя спокойной гладью мертвого озера близ замка Истван. Бог с ним, с оптимизмом. Никогда не верила в лучшее, и не стоило начинать в столь паршивый день. Буду по-простому излучать терпение.

– Развлекаетесь? – тихо спросила я.

Мой сдержанный негромкий вопрос произвел эффект взорвавшейся шутихи. Бунтари замерли, и наступила звенящая тишина. Петунья перестала хлопать дверцами и под строгим взглядом скромно прикрыла створки. Йосик без команд потрусил под стол, волоча за собой хвост-кант. И только Нильс продолжал выставлять вешалку, как садовые вилы.

– Почему табуретка на меня нападала? – жалобно спросил он.