Не живи уныло!

Едва она свернула за «КАМАЗ», натренированные мужские руки мгновенно сдернули с нее шубу, привычно провели по всем местам, где можно укрыть оружие. Более тщательный обыск ждал ее впереди…

Группа захвата отыгралась на ее партнерах — Генерале, спустившемся следом, и двух секьюрити.

Укрыться от ударов было невозможно — руки следовало держать за головой. Пережитое до начала операции выходило из штурмовавших с кулаками, с тычками высоких, со шнуровкой, тяжеленных десантных ботинок.

Рэмбо, поддерживавший связь с Пензенским коммерческим центром «Авиабизнессервис», осуществлявшим доставку груза, узнал о насильственном прерыве полета одним из первых…

И почти одновременно обо всем стало известно «Российско кавказскому диалогу». И уже этой пасхальной ночью в Старом Городе, в центре Иерусалима, Кайнак больше не мог считать себя в безопасности…

Весь день я отсыпался и вышел из дома под вечер.

Было еще светло. Розовая иерусалимская плитка на зданиях проступала отчетливо, как всегда, когда в межгорье спускался нагретый за день воздух. Мой путь лежал в Старый Город.

Я снова выбрал прохладный иерусалимский автобус. Народу в нем было немного. Тощий в шляпе и в сюртуке хасид, с пейсами, с тонкими, в черных чулках, ножками, всю дорогу читал молитвенник.

Две девчонки из военной полиции — темнозеленые береты, просунутые под погоны, комбинезоны, металлические приклады автоматов — о чем-то болтали, поджав под себя ноги в брючках.

На Кинг Джордж пассажиры вышли. К Яффским воротам, я приехал один. Был час равновесия света, падавшего на предметы и отраженного ими. В такие минуты бывало всегда особенно тревожно и зыбко, и я чувствовал, как скулит сердце.

На площади у Яффских ворот людей было мало.

Христианские паломники должны были появиться гораздо позже. Их сегодня должно было быть много. Из автомата напротив полупустой кофейни «Самара» я позвонил Юджину Кейту. Он находился в районе «Луна-парка».

— Как у тебя? — Спросил я.

— В порядке…

Было плохо слышно. Вместе с голосом детектива в микрофон влетели звуки оглушительного рока.

— Из Ашдода нет новостей?

Кейт постоянно поддерживал связь с офицером полиции, с Бенци. Тот надеялся помочь себе — сдав Всеизраильскому Штабу полиции своего приятеля Дани Алона вместе с прилетающим киллером.

— Российский гость пока не появился.

— А что сам Дани Алон?

— Ждет. Никуда не отлучается.

— Ты уверен, что тебе поступит знак?

— От Бенци? Уверен.

— А как в «Луна-парке»? Много людей?

— Чрезвычайно.

— Я у Яффских ворот.

— Будь осторожнее. Там все может произойти.

Крутым спуском пустого арабского рынка, я вышел к боковому проходу. Где-то близко задушливо лаяла собака. Уличное освещение не было включено. Часть лавок еще работала. Воздух был полон запахами мускатного ореха, тмина, таинственных пряностей. То в одном, то в другом конце длинного ряда палаток с грохотом опускались металлические жалюзи…

Я свернул и оказался на открытом пространстве. Вокруг не было ни души. Но я чувствовал себя спокойно. За поясом у меня была «Беретта» 951 «Бригадир», оставленная мне Юджином Кейтом…

От Храма Гроба Господня меня отделяли несколько десятков метров. Улица и площадь тут были тоже пусты. Только у крохотного, тускло освещенного арабского кафе два человека за столиком, низко склонились над шахматами….

— Руси!.. — Позвал меня хозяин кафе, когда я пересекал квадрат падающего из дверей света. Потом добавил на ломаном русском. — Иди сюда. Карашо…

Мою принадлежность России он определил мгновенно и точно, несмотря на то, что на мне не было ни одной нашей тряпки.

Впереди показалась Святая святых Христианского мира — Храм Гроба Господня. Я вошел. Простоявший в его нынешнем виде никак не меньше восьми веков — огромный, не охватываемый снаружи глазом, Храм был в большей своей части еще пуст, слабоосвещен, сумрачен.

Я пригляделся к молящимся. Мне не хотелось пасть случайной жертвой разборки… Несколько десятков женщин, туристы из славянской Европы. Среди мужчин я не увидел никого из тех, от кого могла исходить угроза. Лица паломников были отличны видны в свете свечей, которые каждый держал перед собой…

Народ прибывал.

Внезапно я увидел своих бывших клиентов. Наших было не менее двух десятков, включая телохранителей. Растиражированные типы новых русских, какими их любят показывать в теленовостях и различного рода журналистских расследованиях…

Плечистые, аккуратно подстриженные, в белоснежных сорочках, костюмах от модных фирм, безумно дорогих галстуках они двигались от входа к часовне над Гробницей Господней.

Молитва должна была скоро начаться.

Я обошел часовню и снова увидел всю компанию. Кайнак снял нательный крест, вместе с массивной золотой цепью, положил на Камень Помазания. Опустился на колени. По обе стороны мраморной плиты, на который, по преданию, было уложено снятое с креста тело Спасителя для умащения ароматическими веществами, преклоняли в эту минуту колена, только свои — из тех, кого я видел на вилле.

Кайнака окружали секьюрити. Тут же находился и Максим, вроде бы доверенное лицо Генерала и Мадам, а, в действительности, человек ФСБ…