Первым на месте взрыва Кейт увидел своего недавнего шефа — Шмулика полковника, начальника Центрального Отдела полиции округа — плечистого, с открытым лицом амбала в форменном костюме…
Предварительные результаты осмотра показали: взрыв был умышленный. Взрывное устройство имело часовой механизм, соединенный с детонатором. Впрочем, ничего из ряда вон выходящего обнаружить не удалось. Начальство потихоньку начало разъезжаться.
Кейт посмотрел на часы.
— Юджин! — Шмулик окликнул его из машины. — Твой шеф просил тебя встретиться со своими людьми. Кроме того я должен показать тебе заключение эксперта- взрывника. Оно будет готово к ночи…
Для того, кто во время не успевал слинять, обычно всегда находилась работа.
— Хорошо, Шмулик…
Было еще непоздно.
Внизу темнела строительная техника, свезенная к сторожке. Электричество здесь было отключено, перед входом горел костер. Длинная тень лежала поперек дороги.
Виллы впереди поднимались вдоль склона, наползая друг на друга светлыми, цвета черепашьих панцырей — этажами.
Там уже сидели у телевизоров.
Сторож — молодой араб — обернулся, заслышав шаги. Поздоровался. Сторожа звали Махамад.
Вместе с Кейтом они вошли в сторожку, маленькую, захламленную. Дверь за собой закрывать не стали. Помещение освещал неяркий свет костра. Махамад заварил кофе с кардамином…
На сотню метров вниз и в стороны никого не было, кроме них. Недостроенное шоссе, поставленная на прикол дорожно-строительная техника, проносящиеся на большой скорости машины внизу, на Элиягу Голомб.
Махамад жил в когда-то христианском Бейт-Лехеме, но был мусульманином.
По законам ненависти один из них должен был вытащить нож, у второго был с собой пистолет. Но они находили общий язык. Встречались уже не первый раз.
— В прошлое дежурство тут ночью стреляли… — рассказал сторож. Иврит его был еще слабее, чем аравит Кейта. Но все-таки они объяснялись. — Потом сразу раздался звон разбитого стекла…
— Недалеко?
— Рядом.
Махамад показал на одну из вилл впереди.
— Ты выходил из помещения?
— Я посмотрел в то окошко. — Он показал. — Оно было открыто.
— А потом?..
Сторож помолчал.
— Они прошли тут рядом. Двое. Оба высокие. Худощавые. Один, показалось, игуди. Что-то говорили…
— На арабском?
— По-английски…
— Уверен?
— На сто процентов. Внизу у них стояла машина. Я ее до этого не заметил. Вон там, у горы с землей, которую навезли.
— Больше ничего не было той ночью?
— После них с Холма спустились. Тоже двое. Расспрашивали.
— Тоже на английском?
— Да. Я сказал, что никого не видел. И подумал про тебя. Ты знаешь, как сделать.
— Спасибо. Эти двое… С виллы. Они секьюрити?
— Секьюрити и его босс… Похоже русские.
Юджин Кейт посмотрел на часы. Пора было, как он обещал, ехать в полицию Округа.
КПП полиции на Русском Подворье венчало тупик.
Дальше дорогу преграждал понятный каждому дорожный знак — поднятая ладонь внутри красного круга. С десяток арабских женщин с передачками для арестованных, в белых платках, в платьях до земли, стояли поодаль.
Минуя полицейских у тротуара, Юджин Кейт прошел во внутренний двор с увитым зеленью трехэтажным зданием, кивнул знакомому детективу.
— Шмулик у себя?
— На месте.
Юджин Кейт начинал здесь. И не без успеха. Его портрет — удачливого полицейского детектива не раз появлялась в «Едиот ахронот» и других газетах, однажды ею даже украсили обложку американского «Newsweek» — номер был посвящен борьбе с русской мафией…
Потом отсюда его перевели во Всеизраильский Штаб полиции, в Матэ Арци.
Там у него начались проблемы.
Подстрекаемая прессой, как на иврите, так и на русском, продвинутая общественность, потребовала полицейской крови, потому что некий финансист содержался слишком долго под стражей, а следаки все не могли сформулировать обвинение.
Пенсионеры с транспарантами «Сегодня — он, завтра любой из нас!» демонстрировавшие у Матэ Арци, в конце концов, получили голову Юджина Кейта.
Он попал сюда, в Округ, снова, когда Штабу понадобилось возложить на кого-то внизу вину за неудачные действия политиков. Юджин Кейт не мог не думать об этом, каждый раз попадая сюда.
— Опять к нам? — усмехнулся знакомец.
— Испугался?
— Да нет, вроде. Милости просим.
Знакомым коридором прошел к внутренней лестнице. Фотографии на стенах не менялись. Все те же полицейские с дубинками поджидают демонстрантов…
Здесь все было по-прежнему.
Знакомые лица в коридорах…
Та же пальма в кадке. И та же широкая религиозная дама в проеме распахнутой двери мужского туалета — в длинном платье до пола, в плоской круглой шляпе. Со щеткой в руке…
Юджин Кейт прошел мимо кабинетов бывших коллег.
Его приход тогда только сплотил на время здешних корифеев, увидивших в нем угрозу их честолюбивым планам.
Сегодня — вернувшийся в Штаб — он больше не был для них конкурентом.
Шмулик — уже в форменной, с короткими рукавами сорочке — сидел у себя за столом, под репродукцией «Первого Храма» в излюбленной позе — положив перед собой оба огромных кулака — большие, как мячи для регби.
— Шалом, Юджин. Как ты?
— В порядке, — Он сел.
Для начала полковник подвинул документ, который перед тем сам читал. Это был отчет эксперта — взрывника.