Не живи уныло !

- Скорее "Лесоповал"... - Я спросил еще: - Какой его последний московский адрес?

- Это в Центре. Трехпрудный переулок... Дом...

" Итак, Кайнак..." - От повторения фамилия не показалась мне более знакомой...

Дом в Трехпрудном я нашел сразу: старый, с ассимметричным фасадом, по которому угадывалось внутреннее расположение комнат. На второй этаж вела довольно широкая лестница. Дверь в квартиру была металлическая, грубая, без дерматинового покрытия. Из осторожности я позвонил сначала в квартиру напротив.

- Кого вам?

Прежде, чем открыть, меня долго рассматривали сквозь глазок.

- Я должен передать письмо Кайнаку...

- Кому?!

- Я объясню...

Мне все-таки позволили войти. Мы разговаривали в холле, отмеченном архитектурной затейливостью, которую я сразу почувствовал, хотя и не смог оценить. Может здание вначале строилось как дом церковного притча. Сегодня мне не было до этого дела.

Одышливая, средних лет толстушка по-рыбьи пучила рот: словно заглатывала невидимые пузырьки воздуха.

- Как вы его назвали?

- Кайнак...

Я будто бы искал своего приятеля, который жил в этом доме.

- Впервые слышу...

- Он мог переехать. Может кто-то знает новый адрес...

Толстушка судорожно хватала воздух.

- Это ошибка... - Она явно спешила от меня отделаться.

Возможно ей внушала опасение моя внешность. Избегая бьющей в глаза респектабельности, я ударялся в иную крайность, считая, что человек в кожаной куртке, в вязаной черной шапке-"бандитке", вышедший из обычной "девятки",

сегодня не должен привлекать внимания к себе.

- А в квартире напротив? Может там что-нибудь...

- Вряд ли. Там черные. Иностранцы...

- А кто прежде в квартире жил? - От меня было не так просто отделаться.

- Старушка. Еще при жизни она ее передала...

Постепенно выяснилось. Площадь перешла к мужчине. Новому русскому. Впоследствие он сдал ее теперешним жильцам.

- Квартира большая, хорошая. Бывшая коммуналка... Он не жил здесь, иногда заезжал. А иностранцы уж потом появились.

- Дипломаты?

- Да ну! Такие - не приведи Господь... И каждый день хождение. Ночь заполночь.

- Они дома сейчас?

- У них всегда кто-нибудь есть. Звоните подольше.

В квартире напротив, однако, на мой звонок никто не вышел. Там было глухо, как в танке. Я спустился на этаж ниже. Одна из дверей была стандартной, ничем не обита. Тут обитали аборигены. Я позвонил. За дверью послышалось угрюмое громкое рычание.

Животное, обитавшее внутри, было серьезное.

" Питбультерьер? Ротвейлер?"

После детального изучения через дверной глазок ко мне вышел мужик. Вялый, с похмелья. Он долго не мог врубиться - похоже, думал о приближающемся конце света. Его сменила женщина, как оказалось, дворник крепкая, хорошо смотревшаяся в брючном костюме и фартучке.

- Как вы сказали? Кайнак? Нет, тут такой не жил...

- А там? - Я показал вверх. - Где иностранцы...

- Да там наши бабенки. Приходят тут к ним... Не знай кто, - она пожала плотными плечиками под кургузым фартучком; жест этот ей самой нравился и она еще не раз его потом повторила. - Всякая шушера...

Как дворник она наверняка была доверенным лицом участкового и вела себя независимо. Постоянное общение с милицией не могло не настроить ее в мою пользу. Она что-то чувствовала.

- Мужчина, который опекал старушку... - поинтересовался я. - Он и сейчас тут прописан?

- У нас тут проблема, - соседка снова пожала плечиками. - Сгорела домовая книга. Теперь полная неразбериха. Кто прописан, кто нет... Никто не знает!

Я начал догадываться.

Под сгоревшую домовую книгу можно было задним числом выдать любую справку, любую выписку. Мог этим воспользоваться и бизнесмен, которым интересовался наш иерусалимский заказчик...

Дворник повторила то, что мне было уже известно от соседки сверху "новый русский", "опека", "иномарка", "никогда не оставался ночевать..."

- Между прочим!- Она вдруг замолчала в начале фразы. - Припоминаю... Кто-то приезжал. Интересовался. "Кайнак" вы сказали? Он назвал именно эту фамилию.

Я намеренно принизил значение этого факта.

- Должно быть мой друг заезжал. Какой он из себя?

- Солидный пожилой мужчина... Дня три назад. Пойдемте. Татьяна должна знать. По-моему, он оставил телефон...

Она направилась к лестнице. По дороге я узнал некоторые детали. Хотя в квартире жили женщины, квартиру снял турецкий рабочий для подруги, которую он вызвал из Одессы.

- Татьян!- Моя спутница ткнула в дверь ногой.- Открой! Это я. Дело есть...

Дверь открыл сам квартиросъемщик. Темный, коренастый, с усиками.

- Привет горячий...

Турок сносно говорил по-русски.

За спиной у него я увидел такой же, как у соседей, затейливый холл, коридор и часть помещения. Дверь в комнату напротив была приоткрыта...

Внутри я заметил также второго мужчину. Он лежал на кровати, прикрытый мятой простыней, спиной к дверям - широкоплечий, короткий, одежда его висела на стуле сбоку.

Что-то наводило на мысль о том, что в других комнатах в кроватях тоже люди. Там слышалось скрипение пружин, которое не могли заглушить звуки работавшего в отдалении телевизора.

- Ты где, Татьян? - спросил турок.