Не жена

Всю дорогу мы молчали. Нас развлекало радио. А я ехал и думал: «Аня определенно знает больше меня. Стоило только Вере сказать ей о проблемах, и она как будто все поняла. Вообще осведомленность моей жены меня просто потрясает! Это что же, выходит, мы оба знали, но не сказали друг другу ни слова? Ну, я-то ладно — мужчина, а она? Ведь говорят, что у бабы язык, как помело. Это, конечно, смотря у какой бабы. Из моей, если она не захочет рассказать, слова не вытянешь».

К дому батюшки подкатили ближе к полуночи.

Он не спал, ждал нас.

Как только дверь открылась, Вера шагнула к Николаю, уткнулась головой в грудь, простонала:

— Я больше не могу, отче, — и заплакала.

Мы с Игорем смущенно топтались у порога.

— Ну-ну, — пробасил отец Николай, приобнял женщину за плечи, повел в дом, обернулся, нам кивнул: «Проходите».

Матушка Катерина, или попросту Катюша, суетилась на кухне. Нас усадили, принялись чуть ли не насильно кормить ужином.

Потом я ушел спать, а отец Николай еще долго о чем-то беседовал с Игорем и Верой.

Утром поднялись рано. Отстояли долгую великопостную службу. Батюшка всех допустил к причастию.

Первый раз в жизни я видел, как рыдает взрослый, здоровый мужик. Игорь дрожал, пытаясь, видимо, сдержать себя, но сил у него на это не осталось.

Он стоял на коленях посреди пустого храма, глухо стонал и всхлипывал. Вера была рядом, плакала молча, слезы бежали по щекам, казалось, она не замечает ничего и никого вокруг себя.

Людей почти не было, неудивительно, будний день.

После службы у обоих как будто посветлели лица. Наверное, немного отпустило. Батюшка вышел из алтаря, довольный, веселый, повел нас в трапезную, где нам подали постные щи и гречку с грибной подливкой. Пили чай с медом. Вера даже улыбалась чему-то. Начала разговаривать, отвечала на вопросы. Игорь сидел тихо, уставившись в свою тарелку, я заметил, как у него дрожали руки. Он спрятал их под стол. Но я понимал, этим двоим непосредственно сейчас ничего не угрожает. Как-то отцу Николаю удалось их примирить, если не с ситуацией, то хотя бы друг с другом.

Я все еще находился в неведении и толком не понял, что же на самом деле произошло. А расспрашивать о таком не принято. Да и не мое это дело.

После обеда, когда мы уже собирались уезжать, я улучил момент и, отведя батюшку в сторону, сказал:

— Отче, тут такое дело, ты ведь просил меня присмотреть за Игорем, а я не нашел времени. Вот все как обернулось…

— Тайное всегда становится явным, — ответил он, — ты здесь не виноват. Игорь запутался, и я ждал, когда же он разберется в себе. Хорошо, что все именно так произошло. Ну, поезжайте с Богом, у меня еще встреча с учителями сегодня. Да приезжайте почаще. Жену свою вези с собой. И ребят не забывайте. Им трудно будет.

— Я понимаю…

На обратном пути Игорь и Вера довольно мирно беседовали и между собой, и со мной. Вера говорила, что хочет спать, Игорь был с ней очень предупредителен. А я думал о том, что отцу Николаю удалось сделать то, что не под силу ни одному психологу, будь он хоть семи пядей во лбу.

Высадив ребят у дома, потихоньку я сказал Игорю:

— Если будут проблемы, сразу звони!

Он кивнул и крепко пожал мне руку.

Человек вспоминает о Боге в тот момент, когда понимает, что окончательно потерял контроль над своей жизнью.

Сергей

17. О чем молчат женщины

Дома меня ждала встревоженная жена.

Торопливо чмокнула в щеку и набросилась с вопросами.

— Ну, как там? Что? — спрашивала она нетерпеливо, пока я снимал куртку.

— Да нормально…

— Что нормально?! — рассердилась она.

— Все нормально, — мягко ответил я. — Добрались нормально, у отца Николая хорошо, жаль, что ты со мной не поехала.

— Ну, там, наверное, не до меня было, — предположила она и взглянула так вопросительно.

Я не нашелся что ответить. Вспомнил:

— Кстати, Коля тебя приглашал в гости.

— Да, было бы здорово, — она смотрела внимательно, ждала.

— Ань, ну, чего ты так смотришь?! — взмолился я. — Ты хочешь, чтоб я рассказал чужую тайну?

— Тоже мне — тайна, — жена дернула плечом. — Думаешь, я не догадываюсь?

Началось! Ответы вопросами на вопросы, хождение вокруг да около… Если я буду отмалчиваться, она обидится и все равно вытянет из меня все подробности, уж я-то ее знаю.

Аня искоса взглянула на меня, нахмурилась:

— Вера все узнала, да?

— По-видимому, да, — нехотя произнес я.

Жена кивнула:

— Нашлись, значит, добрые люди, — в сердцах сказала она.

— А тебе-то откуда известно? — удивился я.

— Да все оттуда же! На чужой роток не накинешь платок. Дашка болтала, ее подружки тоже… Все как обычно.

— Нет, — я покачал головой, — Вере никто ничего не говорил, я так понял, она вскрыла переписку.

Аня тихонько присвистнула:

— Представляю себе… Вот ведь действительно все тайное становится явным. — Она прищурилась и посмотрела на меня с подозрением. — А ты давно знал?

Я пожал плечами:

— Так, слухи ходили… А потом Игорек сам рассказал, еще летом, ты как раз на море уехала, а они с отцом Николаем крестили дочку.

Аня уставилась на меня с осуждением: