Не жди, не кайся, не прощай

– Молодец, Костя, – с чувством произнес Мотыль. – Как только разберемся со спортсменами, возьму тебя к себе с удвоенным окладом.

– Спасибо, Александр Викторович, – скромно ответил Константин.

– А теперь слушай внимательно. Продолжай следить за двором. Если там начнется движение, немедленно сообщи. Мы подтянемся примерно через часок. Ворота, говоришь, открыты?

– Притворены.

– Отлично. Мы будем.

– Хорошо, если бы вы лично прибыли, – произнес Константин. – Чтобы потом никаких непоняток не было. Я ведь ваших людей в лицо не знаю. А вдруг спутаю?

– Не спутаешь, – заверил его Мотыль-младший. – Я там буду, Костя. Как можно сидеть дома, когда такой подарок судьбы выпал?

Обмолвившись с информатором еще парой фраз, он нажал на «сброс» и принялся обзванивать подручных. Настроение у него было боевое. Одеваясь, Александр то и дело кусал палку сырокопченой колбасы, заедая ее батоном. Необходимо было хорошенько подкрепиться перед походом. На войне как на войне.

Следующий телефонный разговор состоялся с Сергеем Викторовичем. Его номер высветился на экране трофейного мобильника. Ожидая ответа, Константин смотрел в стену прямо перед собой. Он не молился, потому что не верил в то, что бог или ангелы помогают людям в подобных делах. Более того, если люди постоянно совершают и замышляют зло, то по чьему образу и подобию они сотворены?

Поток крамольных мыслей оборвался, стоило лишь прорезаться голосу Мотыля-старшего.

В отличие от брата, он не спал. Нынешней ночью выдались долгие и непростые переговоры с нью-йоркским «Чейз Манхэттен банком». Не так давно Сергей Викторович перевел туда практически все свои капиталы, а теперь оформлял кредитную линию для осуществления нового бизнес-проекта. Разница во времени с Нью-Йорком составляла девять часов. Из-за этого Сергею Викторовичу Мотылю приходилось работать по ночам.

Английский язык знал он скверно, а потому в очередной раз воспользовался услугами знакомой переводчицы. Свесив ноги, она сидела голым задом на письменном столе и размышляла, заработала сегодня премию или старалась даром. До интимных отношений у них прежде не доходило. Да и сегодня весь секс занял каких-нибудь десять минут, но этот срок показался переводчице очень долгим. Сергей Викторович не любил принимать душ, и в жару это ощущалось особенно сильно.

Натянув трусы, он сел в кресло и поочередно сунул ноги в штанины. В такой позе и застал его звонок. Он посмотрел на экранчик мобильника. Там значилось имя Артамона.

– Какого черта? – рявкнул Мотыль-старший. – Тебе же русским языком сказано: дежуришь до утра. Что еще не ясно?

– Извините, Сергей Викторович, – произнес незнакомый голос, – но это не Артамон. Я Костя, Костя Зорин, ваш новый сторож из спорткомплекса.

– Только сторожа еще мне по ночам не звонили! – возмутился Мотыль. – Что тебе надо, Костя? И откуда у тебя телефон Артамона?

– Он вас предал, Сергей Викторович.

Мотылю-старшему показалось, что он ослышался. Потом почувствовал, как мало свежего воздуха в кабинете, какой он затхлый и спертый. Сдернув переводчицу со стола, Сергей подтащил ее за руку к двери и выставил вон.

– Как предал? – вырвалось у него.

– А как обычно предают, Сергей Викторович? Очень просто.

В кабинет заглянула переводчица.

– Моя одежда, – пискнула она.

Мотыль-старший показал ей жестом: давай, давай забирай, только поскорее. Пока она металась по кабинету, он коротко предложил:

– Обоснуй.

– Я совершал обход, – начал Константин новую версию случившегося. – Гляжу, во дворе двое какие-то ящики разгружают. Интересно, думаю. Почему вдвоем? Почему ночью?

– Тебя это не должно колыхать, – перебил Мотыль-старший. – Раз разгружают, значит, так надо.

Сверкнув незагорелой попкой, переводчица покинула кабинет.

– Вот и я так поначалу решил. Только напрасно.

– Ты выкладывай, выкладывай.

– Выкладываю. – Константин заговорил быстрее. – Когда ящики сложили во дворе, один тип уехал на автобусе, а второй остался. Позвонил сперва вам. Мол, Артамон говорит, все в порядке.

– Ну, был такой звонок, – буркнул Мотыль-старший.

– А вы дальше слушайте, Сергей Викторович. После вас Артамон Паше позвонил. Просил, чтобы его отпустили. Паша приказал ему караулить до утра. Тогда Артамон ужасно запсиховал. И знаете, почему?

В комнату заглянула одетая переводчица.

– Мой гонорар, Сергей Викторович, – напомнила она.

Он махнул рукой – скройся с глаз моих – и нетерпеливо осведомился у Рощина:

– Почему?

– Да потому, что был еще один звонок. Какому-то Александру Викторовичу.

– Что-о?

Мотылю-старшему показалось, что из него высосали весь воздух. Дышать стало нечем. Он помассировал прерывисто забившееся сердце.

– Артамон позвонил Александру Викторовичу, – твердо повторил Константин. – Не берусь утверждать, что вашему брату, но очень похоже на то. Разговор шел про оружие в ящиках. Артамон слил информацию и сказал, что ворота будут открыты.

– Так и сказал?