Не всё возможно

Николай, вернувшись домой, лёг спать – ему приснился сон с очень знакомыми для него персонажами. Николай увидел деревню 17-го века, избу, во дворе которой не было собаки, и девицу со своим неприветливым мужем.

ГЛАВА 22

Николай увидел, что основное пространство избы занимала печь, которая располагалась у входа, справа от двери. Из-за печного угла, который был закрыт занавесом из пестрого ситца, появилась деревенская румяная девица, которая пристально смотрела на голого Николая, застыв на месте. Николай прикрыл интимное место ладошками.

– Девушка, заговорил Николай, – не пугайтесь, я не разбойник, я обыкновенный человек, которого ограбили и раздели догола. Я не хотел вас напугать.

– А чего мне голенького-то мужика пугаться? – заявила девица, – то, что тебя ограбили, это плохо, а то, что голый – это очень даже миленько! Прикольно даже, я аж вся затряслась, боярин!

– Какой я тебе боярин? Скорее, я сейчас смерд несчастный.

– Хочу тебе сообщить, что мужа моего дома нет, а когда явится, не знаю. Вроде, хотел вернуться к вечеру.

– Ладно, понял я тебя, твои страхи мне понятны, но всё же, может быть, порты какие-нибудь мужнины дашь, стыдно ведь мне голым то ходить.

– Не понял ты меня, боярин! Кто ж просит порты, чтобы их надеть, когда к девицам ходят, чтобы их снимать. Ты здесь голым выставляешься, и вот я-то тебя поняла. Убери ладошки-то с места лихого. Я всё успела рассмотреть. Ужас, как хорош струмент! Ужо попробовать не помешало бы.

– Так ты что ж, не боишься, что муж тебя может в изменщицы записать, в несоблюдихи?

Не боишься, что он тебя может в телегу запрячь, да плетью побить до смерти?

– Ежели ты будешь заместо дела житейского до вечера только языком чесать, – промолвила девица, то за это не меня, а тебя надо будет в телегу запрячь, да плетью побить. Ты дьявол, дьявол искуситель. Полюбила тебя с первого взгляда до жути!

Николай медленно подошёл к девице, начал, целуя, её раздевать.

– О, какой ты жуткий, какой ты сладкий! – зашептала девица, -К тебе я вышла, потому что иконы тут висят, они меня оградят от греха моего.

В сенях раздаётся шум. Слышится покашливание. Из-занавески раздаётся визг девицы.

– Муж, муж идёт! – воскликнула девица, – господи, спаси меня!

Девица моментально оделась. Николай скрылся за печкой. В помещение ввалился огромный бородатый мужик.

– Фрол, Фрол! Спаси меня. Какой–то голый бес ссильничать меня хотел. Еле отбилась-то! Вон он, вон он за печкой. Ты Фрол, вовремя пришёл, а то у меня уже и сил не оставалось отбиваться. Бей, бей его, Фрол! Пусть знает, как к честным жёнам приставать! В блуд хотел меня ввести, окаянный, да не на ту напал!

Мужик взял за косу девицу и затолкнул её за занавеску. Затем с кочергой в руке двинулся на Николая.

– Угомонился бы ты, хозяин! – выкрикнул Николай, – не трогал я бабу твою. Это ей со страху про меня причудилось. Ограбили меня! Ножичками припугнули и раздели, вот я и голый.

Мужик бросился на Николая и завалил на пол. Из-за занавески выбежала девица с верёвкой в руках.

– Вяжи его, Фрол, – закричала девица, – да в погреб давай его затащим.

– Я могу подковы гнуть запросто, – -пробасил мужик, – а ты, курощуп, не побоялся заявиться сюда, чтоб мою бабу ссильничать, во грех ввести. Вот ужо буду тебя, фуфлыга, наказывать!

– Ты, Фрол, затяни петелькой его блудливый орган верёвкой, – продолжала давать советы девица, – да на этой верёвочке и подвесь на крюк.

– Молчи, баба, без тебя разуметь буду, что с ним делать. Хотя, может быть, и подвешу на крюк. А сейчас, помоги-ка мне его в погреб отнести.

Мужик и девица выволокли Николая в сени и бросили со связанными сзади руками в глубокий погреб.

– К вечеру, может быть, смертоубийство совершу – забасил мужик. – Молиться мне надо, чтоб Бог простил. И ты иди, тоже молись, баба, чую не всё здесь с тобой чисто.

Стены погреба были сырыми, около Николая появлялись и исчезали крысы. Николай пытался освободиться от пут – не получилось. Николай нашёл ящик, встал на него и головой упёрся в крышку погреба. Открыть крышку не удалось. Раздался голос:

–Куда же ты дел разум свой? Тебе дали Великий Дар, а ты даже развязаться не можешь. Обыкновенная крышка погреба – преграда для тебя!

– Мой разум и заставил меня отказаться от Дара., закричал Николай. – Я не хочу больше им пользоваться

– Но ведь это только слова, вещал голос, – ты ещё от Дара не отказался.

– Прочь, прочь! Пойди от меня прочь. Зачем ты преследуешь меня? Мне Господь дал свою волю, ей и буду жить. А ты есть морок, ты дьявол! Только он может раздавать людям великие Дары, чтобы потом люди сами себя и губили.

– Ха-ха-ха! Как же я пойду от тебя прочь, если меня рядом с тобой нет? Ты неблагодарный! Говоришь, своей волей будешь жить?! А как ты это себе представляешь? При своей-то воле не всё возможно и в пределах этого подвала. Может быть, ты способен на жертву ради принципа?

– Я не понимаю тебя, о какой жертве и принципах ты говоришь?

– Готов ли ты умереть за свои убеждения, а? Откажешься от Дара, а как из погреба-то выберешься?

Тебе придётся выбирать: или твои убеждения, я называю их принципами, или смерть.