Не вся La vie

Зазвонил телефон. Нина вздрогнула. Вдруг это она звонит? Любовница. Вдруг она решила, что может не только спать с Гришей, но и жить? Нина посмотрела на часы – пять. Значит, Гриша. Взяла трубку – впервые так осторожно. А вдруг не Гриша? А если Гриша, то вдруг он ей сейчас скажет, что все, конец.

– Алло? – шепотом спросила она.

– Привет. Как ребенок? – Гриша спрашивал как всегда. Никогда не говорил: «Как Владик?», «Как сын?». Всегда: «Как ребенок?»

– Нормально. Марина Михайловна только что ушла, – ответила Нина.

– Ладно, я задержусь сегодня. Ну, как обычно.

У Гриши на работе по вечерам проходили мозговые штурмы. Гриша говорил, что ненавидит их. Начальница приезжает к четырем и собирает их только в семь. Вот он и задерживается. А могли бы и с утра сесть. Впрочем, с утра он тоже иногда уезжал пораньше – на ранние совещания у другого начальника, который, наоборот, предпочитал приходить ни свет ни заря и требовал того же от сотрудников. Гриша жаловался, что так невозможно работать.

– Хорошо, – ответила Нина. Теперь, с новым знанием, она стала собирать пазл. Мозговые штурмы – это встречи с этой женщиной вечером, а утренние совещания – встречи утром. Нина никогда не помнила, в какой день недели – совещания, а в какой – штурмы. Помнила, что иногда они бывали часто, два раза в неделю, три. А иногда их отменяли. Может, надо было бы позвонить и уточнить у секретарши? Почему ей это раньше в голову не приходило?

Кстати, про пазл. Нина именно так и подумала – «собирать пазл». Катька, если бы услышала, сказала, что это выражение из ток-шоу. Но Нина, стоя с трубкой, смотрела на Владика, который собирал пазл. Кусочки были плохо вырезаны и не держались на своих местах. Владик начинал злиться. Нина знала, чем это закончится – Владик стукнет по уже почти собранному пазлу, и он разлетится по всей комнате. Сын будет плакать, а она – ползать по полу и доставать из-под кровати и шкафа фрагменты рисунка. Потом соберет картинку сама, но один кусочек обязательно окажется потерянным. В этот или в прошлый раз. Владик опять будет плакать и говорить, что такой пазл ему не нужен. Она будет его успокаивать и пообещает купить другой. А затерявшийся фрагмент найдется недели через две. Случайно. В коридоре. Или под ковром. Нина будет крутить его в руках и вспоминать, из какой он картинки. Не вспомнит и выбросит. У них тоже был семейный пазл. А теперь потерялся один кусок. И пазл стал плохой. Ненужный.

– Ты какая-то странная сегодня, – услышала в трубке Нина голос Гриши. И опять очнулась. – Голова болит?

– Да, болит, – ответила Нина.

– Магнитная буря. У всех сегодня голова болит. Ладно. Пока.

– Подожди, я хотела тебе рассказать… – начала вдруг Нина. Она ничего не собиралась говорить Грише. Потому что еще не решила, что говорить. Само собой сказалось. Сказалось, а дальше никак. Про почту, про найденную переписку, про то, что она все знает.

– Давай вечером. Ладно?

Гриша решил, что Нина хочет рассказать ему очередную историю про Владика в детском саду. Владик всегда что-нибудь смешное вытворял. Как все дети. Но Нине казалось, что Владик делал что-то особенно смешное. Она даже записывала одно время его высказывания и поступки в блокнот – «закипанка» вместо «запеканка» или «фусик» вместо «супчик». А потом бросила.

Хотя вот вчера забыла рассказать. Когда Нина пришла за Владиком, ему помогала собираться девочка. Доставала из шкафа куртку, шарф, торопила, говорила, что мама ждет.

– Кто это? – спросила Нина Владика по дороге домой. – Твоя подружка?

– Нет, мы просто теперь спим вместе, – ответил Владик. Оказалось, что девочку положили на кровать справа от Владика, потому что Толика – бывшего соседа по тихому часу – из сада забрали насовсем.

Вчера забыла рассказать, а сегодня уже не расскажешь. Нина вообще не знала, как теперь будет разговаривать с мужем. Она даже не решила, как будет жить дальше. И что вообще теперь делать?

Пока Владик не начал рыдать над пазлом, Нина набрала номер мамы. Она не знала, кому еще позвонить. Мама не отвечала. Нина даже обрадовалась. А что бы она ей сказала? «Мама, я узнала, что мне муж изменяет»? «И уже давно»? Но когда Нина уже хотела нажать кнопку отбоя, мама ответила.

– Мам, привет, как ты? – спросила Нина.

– Нормально, а что ты вдруг спрашиваешь?

– Просто так. Магнитные бури. У всех голова болит и давление скачет. Я волнуюсь, как ты там.

– У меня все болит и без магнитных бурь. Болит и болит. Какая разница – слабее или сильнее. Вот лекарство пошла покупать – врач прописал. Так одна упаковка семьсот рублей стоит. А ее на неделю. И курс – минимум три месяца. Да лучше сразу сдохнуть.

– Мам, тебе деньги нужны? Давай я привезу? И Владика возьму. Ты его давно не видела.

Нина загорелась идеей – она сейчас быстро соберет Владика и поедет к маме. А Грише скажет, что маме плохо и надо с ней побыть. И говорить ни о чем не надо будет.

– Да при чем тут деньги? Есть у меня. И не надо ко мне через всю Москву ехать. Два часа в дороге. Тем более ребенка тащить.