Не время для славы

Кириллу совершенно не хотелось, чтобы кто-нибудь в Сити вдруг заинтересовался подлинными обстоятельствами, при которых Кирилл Водров, директор восточноевропейского филиала «Бергстром и Бергстром», преуспевающий менеджер, бывший спецпредставитель России в ООН, член совета директоров болгарской TeleEast, член наблюдательного совета словацкой GasIP, кавалер Ордена Мужества – получил этот самый орден и пулю в позвоночник.

– Ты вылетаешь завтра, – сообщил Рон.

– Конечно, – улыбнулся как можно шире Кирилл.

* * *

Платформа, на которую они прилетели, была куда меньше бакинской. «Аварнефтегаз» взял ее в аренду, и сейчас она бурила скважину на мелководье в семидесяти километрах от Торби-калы.

Это была маленькая разведочная платформа, когда-то купленная в Японии, настоящий крошечный сад камней, в котором, как на ладони, уместилось все – огромная буровая вышка со сверкающей желтой креветкой топ-драйва, жилой блок, вертолетная площадка, затянутая мелкой сеткой, и три семидесятиметровых громадных ноги, которые платформа во время буксировки загоняла наверх, в красные решетчатые фермы, а придя на место, она становилась на ноги, и вонзала свой тонкий хобот в пласты песчаника и базальта, – маленький красный москит на огромном боку Земли, со стальным жалом, едва царапающим кожуру литосферы, уползающим на глубину в четыре километра в огромный кружащийся вокруг солнца шар, содержимого которого не знал никто.

Небольшой французский вертолет опустился на покрытую сеткой площадку, и Кирилл увидел, что возле площадки дожидается целая шеренга затянутых в камуфляж бойцов. Они стояли, как на фотографии, крепкие, смуглые, черноволосые, упершись в выбеленные кости бетона высокими шнурованными ботинками, и в небо – тонкими минаретами стволов. Широкие пояса топорщились от черных плашек обойм, и морское солнце ослепительно горело на подвешенных рядом с кобурами стальных кольцах наручников.

Лопасти еще крутились, перемалывая воздух, Кирилл повернул круглую защелку, распуская притягивавшие его к спинке ремни, а к вертолету уже спешили двое.

Первым шел белокурый красавец лет тридцати. У него была танцующая походка мастера боевых искусств и выправка штандартенфюрера СС; за плечом его висел автомат, вскипая на солнце белым металлом в подствольнике, и его голубые стеклянистые глаза были как линзы оптического прицела. Даже среди исландских льдов этот белокурый атлант казался бы ожившим персонажем Старшей Эдды – здесь, на Кавказе, среди смуглых и черноволосых людей, он казался инеистым великаном, очнувшимся не в то время и не в том месте.

В белокуром викинге было метр девяносто пять, но его спутник возвышался над ним на голову. Кулаки его торчали из рукавов камуфляжа, как два арбуза, черная курчавая борода обрамляла оливково-смуглое лицо. Правое ухо было раскатано в плоский с клубочками блин, и, начиная от уха, на лоб наползал изогнутый длинный шрам, заштопанный необычайно небрежно, – словно дурная хозяйка заметывала дырку в носке нитками другого цвета. На поясе чернобородого ифрита теснилась всякая утварь для убийства, и за плечом его тоже висел автомат, но выглядел он при этом совершенно игрушечным. Казалось, что при надобности эта ожившая иллюстрация из «Тысячи и одной ночи» может перекусить ствол одними зубами, и Кирилл знал, что это впечатление недалеко от истины.

– Oh shit, – сказал сбоку Баллантайн, – are these guys here to meet the copter or to hijack it? [1]

В эту секунду белокурый Терминатор отомкнул дверь вертолета, Кирилл спрыгнул вниз и очутился в его стальных объятиях.

– Салам, Кирилл!

На Кирилла пахнуло порохом, кровью и дорогим одеколоном. Они уже бежали вниз по лесенке, прочь от сверкающих лопастей.

– Салам, Кирилл! – вскричал чернобородый, и макушка Кирилла ткнулась ифриту куда-то под мышку.

Двое сотрудников «Навалис» с изумлением наблюдали, как худощавый русский консультант обнимается с двумя увешанными оружием туземцами.

Белокурая бестия из «Песни о Нибелунгах» помог Кириллу снять спасательный жилет, повернулся к иностранцам, улыбнулся во все шестьдесят четыре белых волчьих зуба и представился на языке оригинала:

– Hagen. Ich bin der Vorgesetzte des Antiterror Zentrum. Und Tashov ist der Chef von OMON [2].

– Заур Ахмедович в Чираге, – сказал Ташов, – очень извиняется, что он не полетел с вами. Он примет вас вечером.

Рядом с вооруженной охраной стояли буровики в синих спецовках и пожилой аварец в хорошо пошитом костюме, с животом, несколько нависающим над ногами, как вторые этажи в средневековых городах нависают над улицей, и с властным, довольным жизнью лицом, разлинованным сеточкой морщин. Лицо было смутно знакомо, и Кирилл судорожно перебирал картотеку памяти.

– Магомед-Расул Кемиров, – сказал Хаген, – глава компании «Аварнефтегаз», академик, член Российской академии естественных наук и Академии Общественной безопасности и правопорядка. Брат Заура Ахмедовича.