Не впускай в наш дом Луну

– Ага, круто, – отрезала Лесли и вошла в салон самолета. Она, делая вид, что не замечает Дэвида, осмотрела салон самолета. Ее нетерпеливый взгляд достиг мужчины, и она переступила с ноги на ногу, скрестив на груди руки. Повисла многозначительная тишина. Дэвид и Лесли смотрели друг на друга, но никто не решался первым заговорить. Мужчина увидел перед собой совершенно не ту девочку, которая осталась в его воспоминаниях. Вместо косичек и хвостиков, которые врезались в его память, были пышные, но аккуратные каштановые локоны, закрывающие оформившуюся упругую грудь. Вместо детских платьев на ней был обтягивающий ее тонкую талию джемпер, стройные ножки подчеркнули черные джинсы, а на ногах туфли на каблуке. Дэвид посмотрел в ее глаза, и его словно прострелило. Он не мог вымолвить ни слова. В немое приветствие вмешалась стюардесса.

– Сэр, теперь мы можем взлетать?

– Да, Джулия. Теперь можем лететь, – откашлявшись произнес Дэвид и решился первым прервать неловкое молчание:

– Привет, Лесли.

– Привет.

Лесли плюхнулась в кресло с другой стороны от Дэвида и вставила в уши наушники. Нажав на кнопку управления, она опустила спинку кресла и отвернулась к иллюминатору. Дэвид был сбит с толку. Во время полета, мужчина чувствовал себя растерянным. Дэвид не понимал причину ее холодности, с которой пришлось ему мириться на протяжении всего полета. За время пересечения страны, Лесли не обронила ни слова. Она ворочалась в кресле, цокала, скидывала туфли, заказывала то колу, то чай, то шоколадные батончики, то свежий выпуск журнала мод. Когда такого не оказалась, она сорвалась на Джулию, которая, как робот с установленной программой «дружелюбие», улыбалась и прислуживала. Дэвид не вмешивался в то, что делала Лесли. Он наблюдал за ней и старался унять свои беспорядочные мысли. Все же ему удалось сконцентрироваться через несколько часов, но, отнюдь не на сценарии. Поглядывая на Лесли, он заметил, что из-под ее черных джинс выглядывает ткань ее трусиков. Теперь Дэвид знал, что на ней розовое белье в мелкий белый горошек. Стараясь не смотреть в ее сторону, он направлял все усилие на сценарий. Вскоре Лесли надоело крутиться, и она попросила у стюардессы плед и подушку. Накрывшись пледом до самых ушей, Лесли замерла, а Дэвид смог выдохнуть. Впервые за несколько часов ничто его не отвлекало ни ворчанием, ни шуршанием, ни розовым бельем.

Лос-Анджелес

Дэвид

После приземления и поездки на автомобиле, Лесли продолжала выдерживать тактику молчания. Она не смотрела на Дэвида и всячески избегала разговоров даже в машине, которая везла их от аэропорта Лос-Анджелеса до дома Дэвида. Дом у Дэвида был просторный. На двух этажах помещались четыре спальни и в каждой по ванной комнате, большая гостиная, кухня, тренажерный зал и большой кабинет. На заднем дворе бассейн и круглая веранда. Повсюду зелень, высокие деревья и пальмы. Лесли сразу же заметила смену контрастов. Из большого серого города она попала в мир пальм, солнца и роскошных особняков. По приезду домой, Лесли первая выскочила из машины и демонстративно хлопнула дверью. Но препятствием ей стала входная дверь, закрытая на ключ. Ей пришлось стоять и ждать, когда Дэвид достанет чемоданы из машины и подойдет к ней.

– Мог бы дать мне ключи в машине, чтобы я не стояла тут, – бубнела Лесли, пока Дэвид расправлялся с входной дверью.

– Боюсь, ты не справишься, – съехидничал мужчина и раскрыл перед девушкой дверь. – Прошу, Лесли Хилл. Добро пожаловать домой.

– Это не мой дом! – сорвалась на крик девушка, бросив в Дэвида свою шляпку. – Я ненавижу эти стены, ненавижу тебя и то, что ты сделал!

На глазах у Лесли проступили слезы, и она побежала к лестнице, ведущей на второй этаж. Дэвид не стал ее останавливать. Он молча зашел в дом, как ни в чем не бывало, поднялся наверх, в свою комнату, и единственное, что он хотел – принять горячий душ.

Лесли