Не вижу зла

— Да. Причем в тоне его явно сквозила зависть, должна заметить. Но для всего остального мира на роль достойной подружки она не тянет.

Джек не знал, как ему реагировать. Она была права. Рене не слишком годилась на роль подруги.

— По крайней мере, она не водит автомобиль «эль камино». Нет, в самом деле: кто мог решить, что это — классический вариант?

Она не знала, смеяться ей или плакать.

— Отчего вы думаете, что тот человек, с кем у меня было свидание, водит…

Громкий шум на улице едва не заставил их подпрыгнуть от неожиданности. Казалось, кто-то изо всех сил колотит в кастрюли и сковородки на подъездной дорожке Джека.

— Что там происходит? — воскликнула София.

— Это Тео. С того самого момента, как полиция уехала с места преступления, он там возится и пытается что-то починить.

— Он ведь не думает, что ее и в самом деле можно отремонтировать? Ваша машина сгорела дотла.

— Я не знаю, что он там делает. Иногда у Тео лучше ничего не спрашивать, чтобы не чувствовать себя идиотом.

Джек убрал со стола остатки пиццы и салатов в пакетиках. Они перешли в гостиную, где София хотела просмотреть записи, сделанные во время судебного заседания, и ознакомить Джека со своими выводами. Свидетельские показания Пинтадо заняли все утро, а вторая часть дня ушла на судебно-медицинского эксперта. Прокурор изрядно потрудился, для того чтобы заставить эксперта показать, что смерть наступила до того, как Линдси ушла на работу. Джеку, в свою очередь, пришлось приложить все усилия, чтобы тот признал, что время смерти установлено предположительно и что здесь возможны расхождения.

Лязг и грохот на подъездной дорожке продолжался, став еще громче. Разозлившись, Джек оторвался от своих записей.

— Какого черта он там делает? Строит круизный лайнер?

— Это ваш друг. Вот вы мне и скажите.

— Сейчас я ему покажу. — Джек вскочил и направился к входной двери. Почерневший остов его «мустанга» лежал в самом конце подъездной дорожки, на том самом месте, где его застигло пламя. Оно больше не являлось местом преступления, но Тео не позволил Джеку вызвать тягач, чтобы увезти обломки. Он был одет в грязный комбинезон и держал в руке гаечный ключ.

— Тео! — окликнул его Джек, стараясь перекричать лязг и грохот. — Мы пытаемся работать.

Тот перестал стучать, отошел на шаг от машины и вытер пот со лба.

— Я тоже, приятель. Посмотри, что они сделали с моей машиной.

— Мне очень не хочется возражать тебе, но это не твоя машина.

У Тео отвисла челюсть, словно он вознамерился изречь: «И ты, Брут?»

— Не моя? Я мыл эту малышку собственными руками. Когда она мурлыкала, я улыбался. Когда она стонала, я чинил ее. А что делал ты? Заливал бензин и платил страховку? Ты даже не пожелал купить для нее гараж. Все, на что ты сподобился, это дать ей проклятые porta cochere, несчастные ворота. Я думаю, что по-французски это значит: «Можешь поставить свой дерьмовый „шевроле Вега“ прямо здесь».

— Ты думаешь, я не любил эту машину? Это ведь я…

— Мальчики! — вмешалась София.

Джек и Тео обернулись и увидели, что она стоит с другой стороны обугленного «мустанга». Она обошла его, провела пальцем по металлу, покрытому слоем сажи, и сказала:

— Неужели вы, двое взрослых мужчин, спорите из-за того, кто сильнее любил эту машину? Очнитесь! Это всего лишь автомобиль, парни. Насколько он важен в мировом масштабе, а?

Воцарилась тишина. Наконец Тео взглянул на Джека с непроницаемым выражением лица.

— Она что, укололась?

— Наверное.

София закатила глаза и вернулась обратно в дом.

Они немного посмеялись, но потом Джек посерьезнел.

— В самом деле, Тео. Это живо напоминает мне музыкальное сопровождение к пьеске «Стомп».[10] Ты не мог бы сделать то, что ты делаешь, в какое-нибудь другое время?

— Ты хочешь найти того, кто сжег твой «мустанг», или нет?

— Да, хочу. Но для этого есть полиция.

— Полиция. П-о-о-л-и-ц-и-я. Лучше скажи, чтобы они отошли в сторону и не мешали мне делать свою работу.

— Ты полагаешь, что сможешь вычислить того, кто сжег мою машину, так?

— Угу. Всего лишь прослежу за ее частями.

— О чем ты говоришь?

Тео сунул ключ в карман и прислонился к автомобилю, скрестив руки на груди.

— Дело вот в чем. Вот уже три дня я задаю себе вопрос: как может кто-то просто подойти к такой потрясающей машине, взять и поджечь ее? Это же чистой воды расточительство.

— Некоторым людям нравится смотреть, как огонь уничтожает вещи.

— Согласен. Но намного большему числу людей нравится по-быстрому заработать доллар-другой.

— Что ты имеешь в виду?

— Запасные части, Джеки. Вот почему я вожусь тут. Машина обгорела очень сильно, но я уже сейчас могу тебе сказать, что кто-то унес с собой кое-какие части, прежде чем поднести к машине спичку. Этот человек совершенно определенно забрал твои игрушечные ковшеобразные сиденья. Скорее всего, прихватил и деревянное рулевое колесо, и переключатель коробки передач вместе с консолью, и комплект для проверки развала и схождения. Я уже вижу, что он унес четырехцилиндровый карбюратор и коллектор из моторного отсека, а ведь я только начал ревизию.

— И что он будет с ними делать, продаст?