Не виноватых нет (СИ)

- Ах да истеричка, моралистка, религиозная фанатка и завершает вашу великолепную банду - дама с такой завышенной самооценкой, которая явно растет в прямой пропорциональности с ее массой тела. Ты отлично туда вклинилась – запуганная брошенная девочка, которая готова прыгнуть на шею каждому, кто хоть как-то обратит на нее внимание.

- Да, Васкес, Пенетраторы были правы - они еще не всю дурь из тебя выбили.

Мне так хотелось дать ему пощечину. Так по-женски, так типично, но все же.

Но смотря на его разбитое лицо мне стало его просто жаль. Ведь он всего лишь парень, которого прогнули старшекурсники и который не нашел ничего лучше для поднятия собственной самооценки, как унижение девушки, которая его любит.

Хотя даже вопрос влюбленности сейчас под большим вопросом.

Комментарий к 5

Ребята, спасибо большое за вашу активность.

Я даже не ожидала, что будет столько плюсиков на этой работе))

Но хотелось бы читать ваши отзывы.

И хорошие, и плохие.

Мне очень важно ваше мнение.

========== 6 ==========

POV. Кристофер Шистад.

- Покажи-ка, - смеясь, произносит Вильям, как только мы оказываемся на школьном дворе.

Томас прикусывает губу и старается отмахнуться от Магнуссона. Он тяжело дышит и намеренно ускоряет шаг. Его чувства не трудно понять - хотел помочь, а в итоге получил, тем более от девушки. Сильный удар по мужскому самолюбию.

- Ой да ладно, - брюнет продолжает смеяться. – Мы же никому не скажем, что тебя девчонка побила.

Томас пытается скорчить рожицу, но затем тут же подпрыгивает от боли. Я и не заметил, как в его руках оказался телефон, в который парень рассматривал масштабы бедствия. Вся ситуация выглядела настолько комичной, что я не мог сдержать смех.

- Между делом, - нерешительно начал парень. – Удар у нее что надо.

- В отличие от ее парня, - Тео шел впереди, полностью ощущая себя победителем. По факту, это так и было. – Зря ты вмешался.

- Ты его видел? Он чуть сознание не потерял, - мои аргументы казались мне убедительными, но друг лишь закатил глаза.

- И тот факт, что та девчонка попросила тебя об этом - роли вообще не играет? – фырчу, как только слышу вопрос Вильяма.

Я фырчу, не понимая, с чего парни так решили. Я остановил драку, потому что так нужно было. Жалобный голос мольбы со стороны первогодки, меня ничуть не убедил - доказывал я сам себе. Я сделал так, потому что это было правильно!

Решив, что Магнуссон все равно не поверит не единому моему слову, просто отмахиваюсь, говоря первое, что пришло в мою голову.

- Глупости не говори.

***

Казалось, за столь продолжительную самостоятельную жизнь, я должен привыкнуть к одиночеству. Увы, почему-то не выходит.

Меня все еще напрягает эта унылая тишина, мертвые стены, на которых навешаны несколько десяток семейных фотографий. И ведь любой, кто переступает порог этого дома, неизбежно смотрит на них и в его голове, само собой всплывает предположение: какая же счастливая, дружная семья здесь проживает.

Неужели никто не понимает, что это все фальш? Мишура, которая призвана скрыть одиночество и глухую боль, которыми пропитался каждый сантиметр этой квартиры.

Как же она мне осточертела.

С криком, сквозь который я не узнаю собственный голос, несколько фотографий летят на пол и мелкие осколки разлетаются по всему паркету.

К черту, позже все уберу, - думаю я, и следом летят несколько детских фотографий. А затем еще и еще.

Моя рука не дрогнула ни над свадебной фотографией родителей, ни даже над фотографией бабушки и дедушки. Но когда же в руки попадается фотография Спенсера, словно попадаю в транс.

Как бы я не пытался отрицать, как бы не старался его забыть, но я помню тот день, когда было сделано это фото.

Мне едва исполнилось восемь лет, а он уже был лучшим выпускником школы, будущий студент одного из самых престижных вузов мира. В тот день ему прислали письмо, подтверждающее его зачисление. Я до сих пор чувствую ту радость, которая переполняла эту квартиру, которая прорывалась сквозь окна и двери, и весь дом словно говорил: посмотрите все сюда, ведь именно здесь живет золотой ребенок Норвегии. И в ту же секунду меня пробивает дрожь, когда я пытаюсь припомнить, была ли наша семья еще хоть когда-то так счастлива за прошедшие десять лет?

- К черту все, - говорю сам себе, хватая ключи от машины и стараюсь поскорее оказаться в людном месте.

Никогда не понимал людей, которые всегда искали одиночества, уединения, покоя. Мне всегда это было непонятно или сказать по правде, я боялся оставаться один, боялся собственных мыслей. Единственные моменты, где я действительно мог оставаться самим собой, была моя мастерская, но в последнее время я не частый ее гость.

Поэтому я лишь сильнее нажал на педаль газа, надеясь как можно скорее оказаться в школьных коридорах, скрыть свои чувства под маской красавчика. Как иронично: ненавидеть мертвые стены, увешанные фотографиями, но в то же время скрывать свою загнивающую душу обворожительной улыбкой, которая каждый день говорила всем: я лучший и у меня все отлично.

- Шистад, прекрати думать, - приказываю сам себе. – Сейчас же.