Не верьте в аиста

На воздухе сознание сразу прояснилось. Он подошел к «Волге», в темноте казавшейся почти черной. На машине блестели капли воды. Дождь хоть и прошел, но в воздухе еще пахло грозой.

— В такую ночь все автоинспекторы сидят за столом и пьют грог, — заверил Петер, но потом все-таки спросил: — Ехать не боишься?

Ответить на такой вопрос Альберт счел ниже своего достоинства. Сел в машину, включил фары, затем распахнул дверцу.

— Отчалили!

Мать еще сунула Ингриде на колени корзину с разнокалиберными стеклянными банками. Дверца захлопнулась, можно было трогаться в обратный путь.

— Теперь понял, что мои рассказы про родную сторонку были чистейшим соцреализмом? Ты здесь не выдержал и трех часов, — Ингрида говорила возбужденно — она тоже глотнула самогонки.

— Не мешай ему править! — сказал Петер. — Не видишь, какая грязища!

После сильного дождя дорога в самом деле стала намного хуже, чем была. Ветер гнал густые тучи, обрывал с деревьев начавшую желтеть листву и швырял в лобовое стекло машины. По лужам, заполнившим рытвины, пробегала рябь..

В таких условиях Альберт за свою короткую шоферскую жизнь ехал впервые. То и дело приходилось притормаживать и резко менять направление, переключать скорости. Он петлял между ухабами, словно в бешеном слаломе, переметываясь с правой стороны дороги на левую и обратно. Какое-то седьмое или девятое чувство безошибочно подсказывало ему ту идеальную скорость, на которой можно было проскочить, не застряв, яму и не ехать, а почти глиссировать над мелкими выбоинами, превратившими дорогу в стиральную доску. И скорость эта была совсем не малая. Думать и заранее выбирать курс было некогда — все решала молниеносная реакция и откуда-до пришедшая интуиция. Непостижимым образом она ни разу не подвела Альберта.

Наконец лучи фар упали на черную блестящую поверхность асфальта.

Альберт выехал на шоссе и повернул «НА РИГУ», как предписывал дорожный указатель.

Теперь на газ можно было жать смелей. Держа руль одной рукой, Альберт второй обнял щуплые плечи Ингриды и привлек девушку ближе. Она вся съежилась, свернулась в уютный клубок и включила радио. Заиграла сладко волнующая музыка джаза.

Альберта охватило ни с чем не сравнимое чувство легкости. Нечто подобное он испытал лишь однажды — когда спускали на воду новый корабль отца, и всех гостей потчевали шампанским. После нескольких тостов взрослые пошли осматривать помещения сейнера, а он допил из всех бокалов, залез на командный мостик. Там ему захотелось спрыгнуть в Даугаву или взмыть в воздух и улететь. Казалось, это было вполне ему по силам… Но ведь сегодня пили не шампанское, а сивуху, да и той не больше стакана. Нет, это не хмель кружил голову, а джазовые вариации извечной темы любви.

Хоть бы никогда не кончалась эта поездка! Вот бы и по жизни мчаться так: рядом любимая девушка, а впереди ровная дорога без всяких огорчений. Все в твоих собственных руках, зависит от тебя самого, а не каких-то там идиотских «так принято»… Зачем расстраиваться, если тебя товарищи упрекают, что стал индивидуалистом, презревшим коллектив? Гнать от себя подобные мысли, как и все прочее, что мешает полностью отдаться на волю течения! Альберт не был настолько наивен, чтобы не знать о существовании мелей и подводных рифов, подстерегающих тех, кто плывет по этому благодатному течению, каким представлялась ему сегодня жизнь. Понимал он и то, что Ингрида живет не одним свежим воздухом и любовью, и радиоприемники для нее с неба не падают. Когда-нибудь он еще узнает цену всего этого, но незачем отравлять эти восхитительные минуты!

Впереди замаячил виадук, под ним мелькнула светящаяся стрела поезда. Мост окутался клубами пара.

Вынырнув из белого облака, машина оставила виадук позади и мчалась дальше по пустынному шоссе. Лишь изредка яркий луч вырывал из темноты то забор, то наклоненные северными ветрами сосны, говорившие о близости моря.

Ярко зарделся и вновь потух горящий кончик сигареты, которую поочередно курили Ингрида с Альбертом. Он только хотел погасить окурок о пепельницу, как сзади неожиданно раздался голос Петера:

— Левей! — его окрик стеганул как бич и даже не дал возможности осмыслить, что случилось.

Пепел осыпался Ингриде на юбку. Альберт вздрогнул. Его нога инстинктивно нажала на тормозную педаль. Но как раз этого и не следовало делать.

Машину занесло на скользком асфальте, и, неуправляемая, коротко и глуховато лязгнув металлом, она врезалась в придорожный столбик. В тот же миг потух свет фар.

Тишина. Лишь капли дождя уныло барабанили по крыше «Волги».

— Отзовись, кто жив! — выбравшись из машины, Петер попытался шутить.

Открылась правая передняя дверь. Цела и невредима вышла Ингрида, быстренько обежала вокруг «Волги» и распахнула дверцу водителя.

— Берт, что с тобой? Да говори же!.. Хоть слово скажи!..