Не верьте цифрам!

Эти финансовые институты принесли нам «секьюритизацию», перепродавая кредиты под непроверенные финансовые инструменты и разрывая традиционную связь между кредитором и заемщиком. В результате стимул требовать подтверждения кредитоспособности со стороны заемщиков фактически исчез, так как банки ссужали деньги и сразу же продавали эти ссуды новым облигационным фондам. В банковском деле мы ушли далеко, очень далеко от той схемы местного кредитования на основе финансовой честности и репутации заемщика, которую мы видели в кинофильме «Эта удивительная жизнь». (Помните Джимми Стюарта в роли Джорджа Бейли и Лайонела Берримора в роли злого банкира Поттера?)

Нашим регуляторам рынка тоже есть много за что ответить: Комиссия по ценным бумагам и биржам на удивление равнодушно отнеслась к своей неспособности вовремя распознать, что происходит на финансовых рынках. Комиссия по фьючерсной биржевой торговле допустила, чтобы торговля деривативными инструментами и их оценка осуществлялись без надлежащей прозрачности, не требуя пролить на них солнечный свет полного раскрытия информации и не беспокоясь о способности контрагентов выполнить свои финансовые обязательства, если вдруг что-то пойдет не так.

И давайте не забывать про конгресс, который практически задним числом переложил ответственность за регулирование рынка деривативов на Комиссию по фьючерсной биржевой торговле. Конгресс допускал – и даже поощрял – принятие риска нашими финансировавшимися государством (а теперь фактически принадлежащими государству) институтами, такими как Fannie Mae и Freddie Mac, позволяя им выходить далеко за рамки своих финансовых возможностей и снижать стандарты кредитования. Конгресс также похоронил закон Гласса – Стиголла, действовавший с 1933 г., который запрещал банкам одновременно заниматься традиционной коммерческой и инвестиционной банковской деятельностью, – разделение функций, которое более 60 лет служило национальным интересам.

Нашим аналитикам по ценным бумагам тоже есть за что держать ответ. Например, за почти единодушное игнорирование колоссальных кредитных рисков, которые брало на себя новое поколение банкиров и инвестиционных банкиров, в погоне за ростом прибылей для своих организаций, забывших про какую бы то ни было безупречность своих бухгалтерских балансов. Среди виновных – и кредитные рейтинговые агентства, присваивавшие рейтинги AAA секьюритизированным кредитам в обмен на огромные гонорары, которые охотно платили им благодарные эмитенты этих инструментов, нуждавшиеся в таких рейтингах для того, чтобы продавать свои мусорные облигации на рынке. (Это называется «конфликтом интересов».)

Да, ответственность за произошедшее лежит очень на многих, но в первую очередь виноваты все мы, американская общественность, с нашим ненасытным желанием «большего» и нашими растущими аппетитами, вынуждающими нас жить не по средствам, не думая о благосостоянии общества.

Как навести порядок в неисправной системе?

Итак, мы наломали дров. Как это исправить? Прежде всего нам нужно признать, что дров наломали мы сами. В экономике уйдет значительное время на то, чтобы постепенно избавиться от бремени чрезмерной задолженности, которое мы создали своими ипотечными и потребительскими кредитами; не меньшее время потребуется и банковской системе на то, чтобы вернуть ликвидность своим потрепанным балансам. Эта задача усложняется тем, что, стесненные в средствах, наши семьи сегодня стремятся больше сберегать и меньше тратить. Мы переживаем «парадокс бережливости», описанный британским экономистом Джоном Мейнардом Кейнсом, согласно которому рост сбережений, благоприятный и необходимый для физических лиц, антипродуктивен для нашей потребительской экономики, требующей долгожданного стимулирования деловой активности.

Сколько времени потребуется? Я бы предположил, хотя у меня нет ни особой проницательности, ни особых экономических знаний, что может потребоваться полтора-два года, прежде чем рецессия отступит и начнется подъем. Нам понадобилось немало времени, чтобы сотворить этот экономический кризис, и потребуется не меньше, чтобы из него выбраться. Но в конечном счете благодаря реформированию нашей системы американское общество и американская экономика встанут на путь устойчивого восстановления.