Не верь мне. Часть 2

— Кофе. Черный, — наконец услышала то, что мне было нужно. Черканув по листу, не повторяя заказа, быстро ушла к бару. Дожидаться очередных глупых вопросов не хотелось. Как и возвращаться к его столу. А еще взгляд его не нравился. Словно трепанацию производил своими глазами зелеными. Изучал, делая неизвестные для меня выводы. И улыбка его. Холодная. Так в фильмах только злодеи улыбаются, когда план строят. И казалось, он догадывался, что неприятен мне, но будто довольствовался этим осознанием. Пользовался и давил ментально. Ухмылялся.

— Была когда-нибудь на стрит-рейсинге? — спросил меня, когда ставила кружку дымящегося кофе перед ним на стол. Этот вопрос был неожиданнее, чем предыдущие, оттого и застыла, выпрямившись. Ускоренно начала размышлять, что ответить, чтобы не повлечь дальнейшую беседу, но Игнат продолжил сам, не дожидаясь меня:

— Не желаешь в эти выходные пойти посмотреть?

— Нет, спасибо. У меня планы, — может, это и прозвучало резко и грубо, но мне было все равно.

— Точно? Жаль, — слишком разочарованно вздохнул. — Демьян был бы рад, если бы пришла поболеть за него.

На знакомое имя мой слух откликнулся сразу, еще толком не воспринимая фразу.

— Поболеть за него? — переспросила и тут же обругала себя за излишнюю поспешность. Смысл спрашивать о том, кто такой Демьян, пропал. По глазам было видно, что Игнат понял, что знаю, о ком именно идет речь.

— Ага, — кивнул. — Он будет участвовать там в нескольких заездах, и, думаю, дружеская поддержка ему не помешала бы. Особенно твоя, — все это время не отрывал от меня взора, а последние слова произнес на несколько тонов ниже. Видимо решил, что так будет звучать драматичнее, и я проникнусь. Но, должна сказать, что свой эффект это возымело. Краткое воспоминание о гонке мотоциклов всплыло перед глазами, а после уже следующий образ, где стоял Демьян в своей черной кожанке.

Мысленно дала себе подзатыльник, отгоняя наплывшие образы прочь, борясь с желанием тряхнуть головой. Но странным мне казалось не то, что Игнат зовет меня на гонки, а то, что он зовет именно меня. Ни кого-то другого. Все-таки, слова его, сказанные в конце, атрофировались где-то на подкорке сознания.

— Не понимаю, каким образом могу поддержать вашего, — выделила. — Друга.

— А мне кажется, понимаешь, — снова эта раздражающая ухмылка. Намекающая. — Ведь поддержка разная бывает. Моральная, физическая.

Стало понятно, что он мне сейчас не о речевой мотивации говорил. Слишком неприкрыто звучал контекст фразы, сопровождаемой красноречивым взором, которым окидывал с ног до головы. Почувствовала отвращение.

— Нет, спасибо, — оставаться здесь больше не хотелось. Развернулась, чтобы уйти.

— Богоподобная.

— Что? — нехотя посмотрела на брюнета, не менявшего своей позы в течение всего разговора.

— Михайлина, — проговорил по слогам. — Означает «Божественная», ну, или «Богоподобная». С Божьей помощью, как говорится, — подмигнул.

Никак это не прокомментировав, ушла, слыша за спиной усмешку. Что на уме у этого типа?

Попросила Олю дообслужить Игната, ссылаясь на то, что еще не поужинала и все еще хочу есть. Как оказалось позже, парень ушел сразу же, заплатив по счету и оставив щедрые чаевые. К кофе он так и не притронулся.

Время близилось к закрытию, а я все еще переваривала то, что говорил Игнат. Невозможно было оставить без раздумий все им сказанное. Спрашивать у самой себя о том, почему он акцентировался именно на моей поддержке, было бесполезно. Только еще больше запутывалась в мыслях. Может, в тот день, когда обслуживала их, он заметил мой интерес к Демьяну, и, таким образом, решил поддразнить меня. Но его шутка, так сказать, не зашла. Даже более. Внутри росло возмущение к его двусмысленной просьбе. И чем чаще я об этом думала, тем больше клокотал в грудной клетке гнев. Настроение к концу дня было уже совсем не радужное. Умудрился даже Сергей попасться под горячую руку, когда решил что-то пошутить по поводу моей рассеянности, а я в ответ сказала что-то грубое. Что, уже и не помнила, но сам факт того, что разговор с этим мажором повлиял на меня, выводил из себя. Но причину злости понять не могла.

Настроение это не проходило и на следующий день. Оставалась надежда на то, что на тренировке вся агрессия уйдет. Но моим надеждам не суждено было сбыться, ибо интенсивные занятия не способствовали поднятию настроя. Скорее усугубили, так как получалось все из рук вон плохо. Это заметила и Полина.

— Михайлина, — она нахмурила брови. — Запомни: танцы — это не средство для того, чтобы сбросить пар или уйти от стресса. Это способ учиться все это переживать. Ты должна чувствовать то, что танцуешь. Соберись.

Ее направительное высказывание прозвучало как громкая пощечина. Это заставило встряхнуться и сосредоточиться на музыке, а не рефлексировать.

— Арчи, — внезапно крикнула наш хореограф, звучно хлопнув в ладоши. — Иди сюда, мой хороший.

Кинув взгляд на огромное зеркало, занимавшее всю стену в помещении, увидела, как в зал входит высокий брюнет. Худощавый, но жилистый, одетый в свободную футболки и широкие штаны.