Не верь мне

-Оль, он всегда только тебя одну видел, и когда между вами что-то случалось, Сергей начинал совершать абсурднейшие поступки.

-И в этом виновата я?

-Вот пока вопрос звучит так… - Екатерина Максимовна качает головой. – Если бы ты только тогда сказала, что Сережёнька его сын…

-И что бы это изменило?! – взвилась я, не сумев удержать своего раздражения. – Насколько мне известно, он уже тогда вляпался в уголовщину.

Она пару раз моргает, обиженно поджимая губы. А я поражаюсь тому, насколько я сейчас чётко представляю себе Измайлова, без прикрас и всего остального. На ум приходит известное замечание, что любят вопреки всему… Ну да, если б было наоборот, у нас с ним было бы без шансов. Хотя. Если посмотреть на другую чашу весов, где стояла такая же я, упрямая и глупая, выходило совсем невесело.

-Вы действительно думали, что мой ребёнок не от вашего сына? – сухо спрашиваю я, пытаясь расставить последние точки между нами, как о том просил Серёжка.

Устало качает головой, опять хватаясь за виски, растирая их круговыми движениями.

-Это было единственное доступное объяснение…

 -Нет! – вдруг не выдерживаю я, выплёскивая наружу всю свою накопившуюся обиду. – Это было единственное удобное всем объяснение. Наконец-то, был веский повод для того чтобы ваш сын разочаровался во мне и держался подальше!

-Но дала его ему ты, а не я…

Я фыркаю, готовясь выпустить все имеющиеся в запасе колючки, но Екатерина Максимовна отчего-то дальше не нападает.

-Это бессмысленно, выяснять сейчас кто прав, кто виноват. Я не идеализирую своего сына. И... и не хочу вываливать всё это на тебя. Но, Оль, прошу тебя. Услышь. Сейчас, когда вы снова вместе... Когда у вас... семья. Просто не наделайте глупостей, ещё одного шанса может не быть.

2.

Когда мои вернулись из магазина, гружённые пакетами и прочими свёртками, на кухне вполне воцарился мир по причине того, что я благополучно сбежала из этой самой кухни. Между прочим своей собственной! Пока свекровь продолжала изображать из себя великую хозяйку, я лежала на своей кровати, усадив Моню себе на грудь, и играла с ней в гляделки, в надежде, что скинни в случае чего прогонит всякий злой дух из спальни.

Не помогло. Серёжка рухнул рядом, продавливая матрас и по-хозяйски кладя свою руку на мой живот. Несмотря ни на что, было приятно.

-Не нужно было уезжать.

-Мама сказала?

-По тебе вижу… Ты опять спряталась, - проницательно поясняет он, на что я лишь горько усмехаюсь, с правдой же не поспоришь.

-Что случилось?

-Точки расставили, как ты и просил, - а потом, чуть подумав, добавила. – Серёж, я устала защищаться и оправдываться.

Его рука скользнула по моему телу, но приставать не стала, миную Моню и коснувшись моего подбородка в успокаивающем жесте.

-А ты не оправдывайся.

-И что, молча выслушивать всё?

-Ну, они же родители, она считают, что знают как надо. Но мы их всё равно не слушаем, не зависимо от того, правы они или нет. Нам своей жизни хочется, своих ошибок. На то мы и дети... их. И наши такими же будут.

-Ты так живёшь? Игнорируя советы?

Серёжа печально усмехается.

-Что ты сейчас хочешь услышать? Оль, я точно так же не знаю, всех этих ответов и что именно делать. Но я готов рисковать. С тобой и для тебя.

-Мы уже рискнули однажды…

-Нет. Тогда мы думали, что знаем, что делать. У нас же был какой-то набор представлений о том, что такое семья. Работать, быт вести, детей рожать. Но вот про отношения никто нас не учил.

-Нам казалось, что одной только любви будет достаточно.

Он не ответил, но по его глазам я видела, что согласен.

-Тревожишься?

-Я не знаю, - пожала плечами, из-за чего Моня недовольно слетела с моей груди, плюхнувшись ровно между нами. – Я уже ничего не понимаю. Тогда я думала, что знаю, как жить. Потом думала, что поняла. А всё в итоге ложью оказалось. Только в одном случае собственные заблуждения, а во втором чужие игры. Вот сейчас я готова принять, твоё стремление найти себя… потому что быть никем это больно… - и тут сама, не желая того, жалобно хлюпнула носом. – Серёж, я в тупике… Я в таком тупике.

Он ловко перехватил меня за талию и перевернул на себя, каким-то фантастическим образом минуя обалдевшую Моню. Кажется, у нас теперь будет невротизированная лысая крыса. Час от часу не легче.

Я лежала на Серёжке сверху, ему видимо, очень хотелось быть залитым слезами, потому что я как всегда плакала, и моё слёзы, стекавшие по щекам, срывались на его лицо. В кое-то веке, это не была истерика, скорее уж невыраженная горечь.

-Ну ты, чего? – шепчет он мне, тыльной стороны руки, утирая влагу у меня под глазами.

Я лишь качаю головой, не в состоянии объяснить происходящее, но он как-то понимает.

-Оль, какая разница кто что думает или говорит?! Все ответы в тебе. Я так долго сам пытался что-то кому-то доказать. И к чему меня это привело? Подумай сама… Ты столько сил в это всё вложила. В дом, в семью, в работу… Вложила же?

Прикрываю глаза в знак согласия.

-Вот видишь. Чувствовала, что получается?

Опять моргаю.

-Значит, так оно и было. В любом случае, это только тебе решать. Не мне, не Игорю, не маме…. Моей.