Не верь глазам своим

– Вчера. – Отец сделал акцент на этом слове и повысил тон. – В наш дом снова вернулась надежда. И мой сын. Джонатан постучал в двери и вернулся в семью!

Гости зарукоплескали, а отец вытянул руку, подзывая Джонатана к себе. Тот несмело вышел вперёд под восторженные хлопки незнакомцев и обожающий взгляд матери. Теперь это его мир. Славу, власть и богатство отняли у моего брата пятнадцать лет назад необъяснимые обстоятельства. И ещё более необъяснимые – вернули ему сто крат.

Я похлопывала правой рукой по ребру левой ладони, в которой сжимала шипучий бокал. Внутри всё так же пузырилось, хотя за весь вечер мои губы коснулись бурлящего напитка лишь дважды. Я чувствовала себя не в своей тарелке, словно сморщенный анчоус положили к благородным креветкам, зато мама так и царила во всеобщем внимании. Если я не любила выносить сор из избы, то она смахивала его на обозрение всем, особенно, если этот сор переливался золотом.

Папа вновь принялся что-то говорить со своей импровизированной трибуны, но я не расслышала ни звука из-за голоса, зазвучавшего справа:

– Почему вы не стоите там, вместе с семьёй?

Я увлечённо засмотрелась на фигуру в чёрном костюме, возникшую рядом тенью.

– Ричард! – Слишком обрадованно отозвалась я. Неужели в этом сборище снобов у меня появился союзник? – Вы всё-таки пришли.

– Задержался немного. – Хмыкнул он, обращая взгляд на вещающего отца. – Никак не мог подобрать костюм. Боялся, что не впишусь… – Ричард с издёвкой оглядел стоящих рядом разряженных во фраки мужчин, словно те нацепили павлиньи перья. – В здешний дресс-код.

Я скрыла улыбку бокалом, иначе рисковала попасться маме на глаза своим неподобающим – в её понимании – поведением.

– Вы прекрасно выглядите. – Сказала я.

– Это всего лишь костюм… Зато вы…

Яркий свет залы угрожал раскрыть румянец, что тронул мои щёки от взгляда Ричарда. Тот скользнул по моему платью в пол бирюзового оттенка с декольте и вырезом по правой ноге. Мама настояла, чтобы я надела что-то «пошикарнее» первого варианта, что я подобрала вчера вечером – строгого платья-футляра цвета беж, в котором бы я не выделялась так настойчиво. Но после споров об Оливии, цветах, музыкантах и прочем я слишком утомилась вести борьбу ещё и за платье.

– Вы просто сногсшибательны. – Кашлянул Ричард и отвёл глаза, поспешив вернуться к своему первому вопросу: – Так почему вы не там? – Он указал бокалом шампанского на отца, приобнимающего Джонатана за плечо, мать, что гордо стояла чуть поодаль, и даже Марка, что примкнул к их бравому отряду в своём смокинге от «Армани» и чёрной бабочке. – Даже ваш жених получает свою минуту славы, а вы… здесь.

– Не люблю быть в центре внимания. – Ответила я откровением. Делиться искренностью своей натуры с Ричардом Клейтоном казалось таким естественным. – Это вечер Джонатана. Не мой.

– Это вечер вашей семьи…

Я открыла рот, чтобы ответить, но не успела, потому что слова отца долетели до моих ушей и сбили с мысли.

– …рад объявить, что с этого дня, – торжественно подводил он к чему-то очень важному, что требовало и моего внимания. – Мой сын стал не только полноправным членом нашей семьи, но и сотрудником «Лодердейл Корп».

Я чуть не расплескала шампанское, дёрнувшись от такой новости. Новости, которую мне сообщили наравне с едва знакомыми людьми, не в тихом семейном кругу. Поставили перед фактом, не удосужившись спросить моего мнения, словно оно значило для отца не больше лепета несмышлёного младенца. Боковым зрением я заметила, как Ричард покосился на меня.

– Отныне! – Повысил голос папа, чтобы перебить рокот восьмидесяти ладоней, отбивающих чечётку. – Он займёт место в совете директоров, так что прошу любить и жаловать, а также прислушиваться к его мнению, как и к моему!

Речь окончилась бурными аплодисментами. Одна я стояла в смятении, зеленея в тон своему платью. Джонатану вручили «Оскар», а я оказалась той завистливой номинанткой, кому пророчили победу, но прокатили у самого финиша. Гости врассыпную стали подходить к отцу и брату, поздравляя их с замечательным решением, а я хватала ртом воздух, пытаясь высосать из него драгоценный кислород.

– Сара… – Тронул меня за руку Ричард, но я бросила ему через плечо извинения и двинулась сквозь цепочку паломников, осторожно расталкивая их на пути к цели.

– Папа. – Позвала я, стараясь натянуть на себя хоть треть тех эмоций, что украшали гостей не хуже бриллиантовых украшений. – Папа! – Я извинилась перед Жизель Роше, третьей женой Брендана Макинтоша, которую тот притащил из Франции и которая пожимала руку отцу, и оттащила его в сторону.

– Как это понимать? – Шёпотом спросила я, но тот прозвучал как шипение змеи.

– Что именно, дорогая? – Улыбнулся отец кому-то, даже не глядя в мою сторону.

– Ты вот так сразу принял Джонатана в компанию? Усадил его за стол совета? Не слишком ли ты торопишься?

Папа наконец обратил своё внимание на меня и тоже понизил голос.

– Не понимаю, чему ты удивлена? – И по его лицо было видно, что он действительно не понимал. – Он мой сын. И я хочу, чтобы он продолжил дело.

– Сын, который появился здесь только вчера…