Не в силах забыть

— Я думала, что смогу простить вас, — произнесла она. Человеку свойственно самообольщаться.

Только Брайони Аскуит не умела прощать. За всю свою жизнь она не простила никого. Ее сердце, хрупкое, подобно стеклу, легко было разбить и невозможно согнуть.

— И когда вы поняли, что не в силах меня простить? — безжизненным голосом проговорил Лео.

Брайони отвернулась. Она поняла это в первые же часы после венчания. Ее тело яростно восставало против малейшего прикосновения Лео. Но к тому времени было слишком поздно: они уже стали мужем и женой.

Стыд, ненависть к самому себе, горькое разочарование клокотали в душе Лео, грозя довести его до безумия.

Брайони снова присела на кровать. Лицо ее было бледным, как выбеленные солнцем кости.

— Миссис Хедли была вашей любовницей?

Лео покачал головой:

— Нет. Наша связь длилась всего две недели, это случилось в Каире, мне было тогда девятнадцать. А в день моего отъезда во Францию, попрощавшись с вами в больнице, я зашел в магазин канцелярских товаров. Там я и встретил миссис Хедли, это была случайность.

— И вы не смогли противостоять ее чарам. Понимаю.

Миссис Хедли тепло поздравила Лео, а затем, уже на улице, игриво подмигнула, спросив, не желает ли он в последний раз покувыркаться в постели, прежде чем стать почтенным женатым мужчиной.

Лео отказался, как отвергал и других женщин, желавших провести с ним пару приятных часов напоследок.

— Миссис Хедли не назовешь неотразимой.

— Но вы пошли с ней.

Против этого Лео нечего было возразить. Он действительно принял приглашение бывшей любовницы.

— Я поступил малодушно. Струсил.

— Вас пугала женитьба?

— Да.

— Думаете, это вас извиняет?

— Нет. Но так уж вышло.

— Очень удобно, вы не находите? Вы случайно встречаете бывшую любовницу, и на вас накатывает приступ страха.

— Нет, не так.

— А как, по-вашему, это выглядит?

— Мне кажется… наверное… я… — Лео тяжело вздохнул. Прежде он никогда в жизни не заикался. — Наверное, в глубине души я сомневался. Боялся, что принял решение слишком поспешно. Что мы с вами едва знаем друг друга и, возможно, подходим друг другу не так хорошо, как нам обоим хотелось бы.

Брайони с напряжением разглядывала подол своей ночной сорочки.

— И что же?

— А потом я пришел попрощаться с вами в больницу. Мне интересно было взглянуть на клинику, где я никогда прежде не был. Но зрелище меня смутило. Увидев вас, я пришел в замешательство.

Наверное, Лео выбрал для визита не лучшее время. В больницу привезли людей с пищевым отравлением, многих рвало в холле, и несчастные уборщицы не успевали вытирать с пола рвотные массы.

Невозмутимость Брайони должна была бы успокоить жениха — мисс Аскуит прошла через холл, словно прогуливалась по аллее цветущего сада весной, — но Лео растерялся еще больше: ему показалось, что он совсем не знает будущую жену. Его встревожил торжествующий вид собственницы, с которым Брайони представила его своим коллегам. Он ожидал подобного от какой-нибудь светской львицы, но не от нее. Лео думал, что его невеста выше жеманства и хвастовства.

— И что во мне смутило вас?

— Та отчужденность, которая всегда мне нравилась в вас. И ваше тщеславие, о котором я прежде не подозревал.

Брайони взволнованно сплела пальцы:

— Понимаю.

Лео хотелось провалиться сквозь землю от стыда. Все его доводы казались нелепыми и глупыми. Произнесенные вслух, они звучали оскорбительно. Однако у него не было иного выбора. Он должен был объясниться с Брайони.

— По дороге в канцелярский магазин я… меня вдруг охватили сомнения. Я спросил себя, не было ли мое решение жениться сущим безумием, как твердили мне все вокруг. Действительно ли я готов отказаться от надежды иметь детей и не кончится ли наш брак тем, что через несколько лет нам нечего будет сказать друг другу? — Лео опустил голову, уставившись на свои руки. — А до свадьбы оставалась всего неделя.

Из лагеря донесся оклик Имрана, призывавшего кули осторожнее обращаться с ванной. Весело журчала река. Неподалеку айя тихо напевала мелодию какой-то храмовой песни.

— Я мог бы напиться до чертиков или облегчить душу, исповедавшись во всем Уиллу. Однако рядом оказалась миссис Хедли, желавшая позабавиться. И я решил, что это меня отвлечет. — По иронии судьбы поступок Лео, совершенный из страха, что его брак может оказаться несчастливым, стал главной причиной несчастья всей его жизни. — Если это вас утешит, сознаюсь, что я пожалел о своем опрометчивом поступке еще до того, как переступил порог дома миссис Хедли. А после не переставал клясть себя за глупость. Я вернулся из Парижа с твердым намерением сделать нашу с вами жизнь радостной и счастливой, потому что понял: вы единственная женщина, которая мне дорога. — Лео с усилием сглотнул подступивший к горлу ком. — Но, боюсь, было слишком поздно.

Брайони не ответила.

— И скажу еще, пусть это и плохое утешение: после нашей свадьбы у меня не было других женщин.

Брайони разгладила рубашку на коленях.

— Теперь я хотела бы одеться, если вы не против.

Лео поднялся: