Не в праве на ошибку (СИ)

Что-то тут нечисто. Но это не имеет значения.

А вот, что это подозрительно, понял даже Рон, что уж говорить о Гарри? У него с самого начала года появилась идея фикс – доказать, что Драко – Пожиратель Смерти. Глупая вообще идея. Кто возьмёт мальчишку в Пожиратели?! Хотя… кто его этого Волдеморта знает?

Вечеринка была в самом разгаре. Звучала непонятно откуда взявшаяся музыка, слышен был весёлый смех и позвякивание бокалов со Сливочным Пивом, и что уж греха таить – с Огневиски, изредка кто-то скандировал переделанный стишок Слизеринцев, восхваляя Рона, а сам виновник торжества… самозабвенно целовался с Лавандой Браун. Гермиона на мгновенье остановилась, а затем продолжила свой путь до Гарри с вежливой, слегка искусственной улыбкой. Нет, она не ревновала. Она… не чувствовала ничего. И это слегка пугало её. Она ведь любит его? Да? Или нет?

Гарри обеспокоенно смотрел на свою лучшую подругу. Он-то давно заметил влечение Гермионы к рыжему Гриффиндорцу, и не знал, как та отреагирует на эту своего рода измену. Но Поттер никак не ожидал того, что та просто улыбнётся и пройдёт мимо этой парочки, направляясь к нему.

Остальные студенты опасливо смотрели на Старосту Гриффиндора, в её характере разогнать их всех, сняв баллы. Но та только подхватила два бокала со Сливочным Пивом и, дойдя до Гарри, подала его ему. Всё-таки ей тоже надо расслабиться.

Благодарно улыбнувшись, Гарри принял бокал из рук подруги.

— Зелье? – тихим шёпотом поинтересовалась она.

Брови Гарри взлетели вверх, зная Гермиону достаточно долго, он мог предположить, что она, думая, что они смухлевали, будет возмущаться.

— Нет. – так же тихо, показав тот самый флакончик, содержимое которого не уменьшилось ни на каплю. – Ему просто надо было поверить в себя.

— Что правда, то правда. Я рада за него.Хорошо, что вы не сжульничали.

—Я знал, что ты не одобришь. – он улыбнулся, смотря открытым взглядом подруге прямо в глаза.

Гермиона отвела глаза. Как же всё это сложно. В конце года она станет предательницей, убийцей. А сейчас… приходиться улыбаться, делать вид, что всё, как прежде.

— Ты прав. – со вздохом сказала Гермиона.

Он внимательно посмотрел на подругу, а затем потащил её прочь из гостиной, подальше от шума.

— Что-то случилось? – обеспокоенно спросил Гарри.

— Нет. С чего ты взял? – она всё-таки посмотрела брюнету в глаза.

— Это из-за Рона?

— Это допрос, Гарри? – усмехнулась Гриффиндорка. – Не бойся, я не ревную.

— Правда? – юноша недоверчиво прищурился.

Гермиона улыбнулась.

— Сказать по правде, я рада за них. Лаванда так долго этого добивалась. Пойдём к остальным, всё-таки праздник.

***

Тихо завывал за окном холодный осенний ветер, небо заволокло тучами, хлестал ливень, а девушка всё также сидела на Астрономической Башне и смотрела на затянутое серым небо, будто ожидая увидеть звёзды. По правде говоря, она просто думала.

Сегодня Гарри опять вызвал Дамблдор для очередной довольно-таки туманной беседы, и тот точно придёт после отбоя, ведь добрый дедушка опять будто случайно забудет о времени, так что она могла себе это позволить. Просто вдыхать ночной холодный воздух, наблюдать за своеобразным танцем спускающихся с небес капель дождя и думать. А думать было про что.

Уже прошло без малого два месяца с того момента, как она начала практиковаться в Оклюменции и осваивать Легилименцию. Постепенно весьма сложная магическая наука, что сначала давалась с трудом, а иногда и вовсе не давалась, стала более лёгкой в освоении. Гермиона и не заметила, как уже прочла почти половину фолианта, пришла в согласие с самой собой, научилась сдерживать эмоции в себе и создавать вполне сносный щит, который взломать – и Снейп долго провозится. Вот только…

Она не заметила, а её сознание – ещё как.

Она пробила брешь в заклинании, что наложили на неё ещё в далёком детстве. Пока ещё маленькую, но практически каждую минуту от бреши откалывается малюсенький, микроскопический кусочек. И девушка это чувствует. Со временем, воспоминания дадут о себе знать, память полностью вернётся и восстановится, а её – её, а не навязанная Дамблдором – личность проявит себя. И это не может не радовать. И… пугать.

Какой бы она могла вырасти на самом деле?

Какими были её настоящие родители?

Любили ли они её?

Это малая часть вопросов, что возникали в её мыслях, подобно надоедливым мошкам кружили в её сознании.

Но даже не это пугало больше всего.

Крики…

Она начала слышать их во сне совсем недавно. Всего-навсего дня три назад. Но эти сны с завидным постоянством тревожат ночной покой Гриффиндорки, заставляя её накладывать на полог кровати заглушающие чары, чтобы ненароком не разбудить соседей. Насколько она могла судить – это были крики её родителей.

И сейчас кареглазая рассуждала в мыслях, какой бы стороной повернулась Судьба будь её настоящие родители живы.

***