Не в праве на ошибку (СИ)

Девушка, уже вполне контролирующая себя и отдающая себе отчёт в своих же действиях, по собственной воле, а не под влиянием крестража, протянула руку к его собрату, но на секунду замерла.

Всего на несколько мгновений девушка позволила взять сомнениям вверх – вдруг она потеряет ещё что-то важное? – но тут же отбросила их в сторону, подавляя желание зловеще-горько рассмеяться.

Что-то важное?

Она уже потеряла многое, очень многое. Сочувствие, умение дружить…

Мерлин, она даже себя саму потеряла! Почти.

Кое-что, наверное, осталось. Да и то это «кое-что» - тщательно подавляемая её любовь к Малфою-младшему, да… надежда? Наверное, именно она.

Так что терять девушке было что.

Впрочем, разве смертник нуждается в какой-то там надежде да любви без будущего?

Тем более, что даже если исчезнет надежда, Гермиона не отступит. У неё был план, уверенность в этом плане, шанс, что всё получится… Чертовски большой, откровенно говоря, шанс по нынешним неудавшимся тарифам жизни.

Спасти всех, пожертвовать собой – это так по Гриффиндорски. Вот только теперь Экз-Грейнджер – Слизеринка, и она не обольщается – навряд ли кто-то назовёт её поведение героизмом, скорее инстинктом отчаяния. Да и… ну умрёт она, забрав осколки Души Тёмного Лорда за собой, и что? Гарри всё равно придётся сразиться с Милор… Волдемортом.

Впрочем, это уже не её проблемы.

Цинично? Пожалуй.

Однако, пора действовать. Гермиона касается Чаши, заранее зная, что всё произойдёт в разы легче, чем раньше, и она даже останется в сознании. Откуда такая уверенность? О, если бы она сама знала…

Как только её рука касается Чаши, Зов Крестража усиливается до невозможности, а сознание девушки тут же заполняет сильнейшая боль. Не такая сильная, конечно, как та, что она испытывала во время посвящения в Пожирательницу, и уж точно не такая ужасная, как в момент превращения её в Крестраж Милорда, так что Гермиона даже не кричала, лишь губы её искривил жуткий оскал, а глаза засияли алым.

***

**Внимание! Гермионе уже исполнилось 18, ибо в каноне у неё день рождение в сентябре, а с тем итогом, что она шастала на 3 курсе с Маховиком, то и все 19. С Драко дела обстоят таким образом, я – нехороший автор, полезла в неканон, так что предположим, пусть у блондинчика день рождения будет тоже осенью, примерно в ноябре, так что в фанфе ему тоже 18 уже стукнуло. Все совершеннолетние. События происходят в Малфой-Мэноре, Хогом там даже и не пахнет, так что школьных декораций нет – всё нормально. Все законы соблюдены. **

Кто, вспомнив эту ночь с любовью,

Зажжет свечу во имя нас?

Сегодня, истекая кровью,

Танцуем мы последний вальс.

Твои прекрасные одежды

Окрашены в кровавый цвет.

И места нет былой надежде,

И прежней жизни тоже нет.

ПОСЛЕДНИЙ ВАЛЬС

(найдено в сети.)

— Всё нормально? – негромко спрашивает блондин, будто боясь заглушить треск дров в камине.

— Всё прекрасно. – пожимает плечами девушка, заворожено смотря, как языки пламени пожирают полена.

— Не так ты себе представляла Рождество, да?

— Рождество, ель, праздник – всё это сплошные глупости для тех, кто рад в пустую потратить драгоценное время. – бормочет блондинка. – Мне не с кем было бы его праздновать, помнишь? – спросила у него Гермиона, и тут же искренне добавила, улыбаясь почти счастливо. – А тут есть ты.

Затянулась неловкая пауза. Впрочем, неловкой она казалась лишь Драко – Гермиона теперь мало что чувствовала, да и любовь к парню буквально затапливала разум, не терзаемая чувством вины от скорой разлуки. Посмертной.

Впрочем, Блэквуд было почти что всё равно. Она была готова к этому, страха в Душе осталось разве что совсем немного, да и прижалась уже мысль о её скорой кончине.

Но перед своей смертью девушка должна была забрать ещё один кусок Души Милор… Волдеморта… А это грозило ей потерей последнего, что у неё осталось в закроме её жалкой, осквернённой крестражами, душонки – чувства любви. И терять его не то, чтобы не хотелось, но было столь тяжело, что бывшая Гриффиндорка решила повременить… хотя бы немного.

Хотя, будь у Слизеринки всё в порядке с совестью, девушка, вероятно, не стала морочить голову юноше – у их отношений не было будущего.

Но было настоящее, как правильно рассудил эгоист внутри неё, подстрекаемый романтическими чувствами да призрачной празднично-волшебной атмосферой Рождества. Всё же, чтобы не говорила Экз-Грейнджер, а в её памяти ещё сохранились Рождественские вечера, полные тёплого ощущения уюта.

— Как бы ни было лестно это слышать, но твоё замечание о Рождестве меня пугает. – Драко позволил себе расслабиться и облокотиться об диван, благо, они сидели для пущего удобства прямо на ковре. Гермиона, на мгновенье потерявшая от его телодвижений опору, так же облокотилась, только уже на него. – Хотя не могу не сказать того же: я безумно рад, что ты тут. Хотя и предпочёл, чтобы это было при более радостных обстоятельствах.

— Ммм, например? – Блэквуд кокетливо сверкнула глазами.

— Ну, для начала, чтобы вокруг не было всего… этого. Сама понимаешь, всё это противостояние…