Не устоять!

Если бы не взбешенный вид Рейфа, она, не задумываясь, кинулась бы к нему. Ей так хотелось обнять его, прикоснуться к нему, убедиться, что он цел и невредим и по-прежнему любит ее. Однако она не осмелилась.

– А ты видел, кто это сделал? – спросила Мэй, замирая от ужаса и любопытства.

– Видел. Это был Гиллингем.

– Он же из наших рабочих! Зачем он это сделал?

– Мне он никогда не нравился, – заявила девочка. – Сколько я ни просила, так ни разу и не дал ему помочь!

Расхаживая безостановочно от двери к окну и обратно, Рейф не сводил глаз с Фелисити.

– Он сказал, что сделал это ради кучи монет.

– Ради кучи монет? Кто же ему заплатил?

– Я очень даже догадываюсь кто, – холодно отозвался Рейф, останавливаясь перед Фелисщи. – А ты не догадываешься?

Секунду-другую она непонимающе смотрела на него. Потом глаза ее расширились.

– Ты с ума сошел! Где этот Гиллингем? Мы отведем его в Честер, к констеблю, и узнаем, что здесь творится!

– Он сбежал, – буркнул Рейф. – Подумай сама, Лис. Сколько несчастных случаев было, и все, так или иначе, по вине рабочих из Честера. А кто поехал в Честер и раззвонил про то, что мы набираем рабочих на строительство?

– Нет! Мы с Мэй были вместе с ним. Он этого не делал. Рейф шагнул к ней чуть ближе.

– Вы все время были вместе? С первой до последней минуты?

– Граф Дирхерст пошел купить сигар, пока мы были в кондитерской, – пискнула Мэй.

– Ага! Вот видишь! А после пошло-поехало.

– Ты обвиняешь графа в попытках навредить Фортон-Холлу? Но это же полнейшая чушь! Ничего, кроме несчастных случаев, не происходило. Это случается на любой стройке, в конце концов!

– А поджог? – прищурился Рейф. – Гиллингем что, случайно прихватил с собой фонарь и ведро с керосином и по недомыслию подпалил дом?

– Не знаю. Мне этот Гиллингем тоже не пришелся по душе. Может быть, он просто сумасшедший?

– Черт возьми, Лис, отчего ты не хочешь…

– Или ты его просто-напросто не понял, – упрямо про должала гнуть свое Фелисити. – Ты же сам недавно сказал, что неделя прошла и ничего не произошло. Рейф уставился на нее, от изумления забыв закрыть рот.

– Что?! Ты думаешь, это я все устроил? Посмотри, нет, ты посмотри мне в глаза!

– Я думаю, что обвинять моего друга детства и соседа в таких ужасных и отвратительных вещах на основании безумного бормотания какого-то типа – полнейшая глупость!

– Неужели ты настолько слепа, что даже мысли не допускаешь, что этот подлец способен желать вам беды?

– Он наш сосед! Не смей его так называть!

– Да, он подлец! – поддержала Рейфа Мэй.

– Мэй! Немедленно в свою комнату! – сердито приказала Фелисити.

– Не пойду!

– Отчего ты не хочешь мне поверить, черт побери? – воскликнул Рейф. – Отчего не можешь довериться моим словам хотя бы на одну проклятую минуту?

Неподдельная боль в его голосе потрясла Фелисити.

– Рейф…

– Забудь об этом! – воскликнул он и, развернувшись, выскочил из гостиной.

– Рейф! Рейф! – закричала вслед Мэй, но услышала лишь, как грохнула кухонная дверь.

Девочка повернулась к старшей сестре и яростно сжала крохотные кулачки.

– Ты все испортила! Ты! Он никогда не захочет теперь остаться с нами!

Со сдавленным рыданием Мэй выбежала из комнаты, со всей силой хлопнув за собой дверью.

Фелисити буквально упала обратно на стул и закрыла лицо руками.

– Нет, Боже мой, нет! – выкрикнула она и зарыдала. – Нет, Господи, нет! Рейф, не уходи… Пожалуйста, не уходи…

Что она натворила! Она зашла слишком далеко, оттолкнула его от себя, и теперь он бросит ее, а без него ей не жить. Лицо Фелисити стало мокрым от слез. Надо было самой сжечь это проклятое место. Ничего, кроме горя и тревог, оно ей не принесло. Фортон-Холл она сохранила, но ценой потери Рейфела.

– Милорд, – обратился к графу с порога библиотеки Фицрой. – Мистер Рейфел Бэнкрофт просит у вас аудиенции.

– Какая приятная неожиданность! – удивленно поднял глаза от книги Джеймс Барлоу. Его сообщники явно или преуспели, или провалили все дело. – Я приму его. Фицрой, проводи его сюда.

– Слушаюсь, милорд.

Даже увидев входящего в библиотеку Бэнкрофта, граф оставался в неведении, чем же закончилось его последнее рискованное начинание.

– Судя по вашему… запачканному виду, – сухо проговорил он, – я позволю себе предположить, что разговор вряд ли будет приятным.

Бэнкрофт молча направился к нему, никак не отреагировав на эти слова. Остановился он, оказавшись лицом к лицу с Дирхерстом.

Граф как стоял, так и остался стоять. Тип таких людей, I как Бэнкрофт, ему был хорошо знаком. Себя он искренне считал джентльменом и, если не доходило до крайностей, всегда избегал наносить удар первым. Поэтому Джеймс терпеливо ждал, какие угрозы и обвинения готов обрушить на его голову нежданный гость.

– Я перехватил сегодня вечером твоего посланца, – спокойно начал Бэнкрофт. – Хочу дать маленький совет.

– Как любезно с вашей стороны. И что это за совет, дозвольте полюбопытствовать?

Черт бы побрал этого Гиллингема! Если он проболтался, большие неприятности не заставят себя ждать.

– Оставить нас в покое. Если ты еще хоть раз попробуешь сделать гадость Фелисити, Мэй или причинить вред любой части Фортон-Холла, я тебя убью. Ясно?