Не ускользай от меня

— Я обещал, что не буду торопить тебя, — снова заговорил Гэбриел, заметив, что она колеблется и не знает, что ответить. — Но есть вопросы безопасности. При несчастном случае, если мы не сможем воспользоваться лифтами, мы не сможем использовать и лестницу. Леса загораживают проход.

Он прав. Один человек мог обойти леса, но свободного места там мало.

— Я закончу работы в верхней половине панно в первую очередь. Тогда можно будет убрать леса.

— Когда ты планируешь начать?

— Завтра. После закрытия галереи у меня останется еще несколько часов.

— Я буду здесь. Вот твой ключ-карта на будущее. — Он достал из кармана и вручил ей конверт. — Я покажу тебе, как им пользоваться.

Когда они спустились по лестнице, внизу появился плотный мужчина средних лет в униформе. Гэбриел представил его как сторожа.

Мик Дизарт своей лапищей потряс Райэннон руку и заверил, что всегда будет рядом, если понадобится ей.

— Если меня нет в кабинете внизу, на стене рядом с лифтами есть сигнальная кнопка и еще одна у двери персонала. Нажмите ее — и я тут как тут.

— Если ты будешь уходить после наступления темноты, в любое время, — говорил Гэбриел, провожая ее к пикапу, — и меня не будет, Мик или один из дежурных охранников проследят, чтобы ты благополучно села в машину, или вызовут такси.

Когда она приехала в субботний полдень, Гэбриел уже стоял внизу и смотрел вверх на стену. Два больших прожектора на высоких стойках тянулись вверх, вокруг них змеился кабель и исчезал в лестничном колодце.

— Ты что-нибудь ела? — спросил он.

— Да. — Она перекусила сэндвичами и кофе перед тем, как уйти из галереи.

Они придумали систему для нанесения сетки координат. И когда начало темнеть, оба выполнили свою часть работы.

— Спасибо. — Спустившись с лесов, она потерла спину. — Я не надеялась все сделать сегодня.

— Что следующее?

— Я перенесу рисунок на стену.

— Эту работу тебе надо делать самой.

— Да. Но я ценю твою помощь.

— Могу я предложить тебе вместе поесть?

— Сегодня вечером я обедаю с подругами. — Хорошо, что есть подходящая причина. Но все же она подавила укол сожаления. — И потом, тебе не обязательно меня кормить.

Если это делает кто-нибудь другой?..

В воскресенье она наносила первые наружные линии рисунка на стену и проработала уже полчаса, когда услышала гулкие шаги по мраморному полу. Остановившись, она посмотрела со своего насеста вниз, ожидая увидеть сторожа. Вместо него у подножия лестницы стоял Гэбриел и держался за перила.

— Я так и думал, что ты, наверное, здесь, — сказал он.

— А я не думала, что ты будешь здесь.

В пустом здании голоса звучали гулко. Сегодня было тише, чем вчера. Не работала команда, сносившая соседний дом, молчали отбойные молотки и «бабы», долбившие стены.

— Мне надо поработать с документами. Надеюсь, ты не собираешься торчать здесь до вечера. Шесть дней в галерее и в уикенд работа на меня — это же рабский труд. Мне этого не надо.

— Здесь не то, что в галерее.

— Любимая работа? — скривил он рот.

— Я знаю, что работа будет оплачена, но да, это я люблю делать.

— Хорошо. Не оставайся слишком долго. Тебе что-нибудь надо?

— Нет, спасибо, — покачала она головой.

— Хорошо, увидимся, — проговорил он, молча постояв с минуту.

Прислушиваясь к его затихающим шагам, она несколько секунд оставалась без движения с плотницким карандашом в ослабевшей руке. Вернувшись к рисунку, она сделала ошибку и беззвучно выругалась.

Пару раз приходил сторож, проверял, все ли с ней в порядке, и снова уходил. В час дня опять появился Гэбриел.

— Ты ела? — спросил он, стоя у подножия лестницы. — Перерыв?

— Я ела. — Она принесла с собой сэндвичи и фрукты и съела их, сидя на лестнице. — Я говорила тебе, не забивай голову заботой обо мне.

— Это слишком большая работа для одного человека.

— Я могу ее выполнить.

— У меня и мысли нет, что не можешь. Но я не хочу, чтобы ты загнала себя, словно лошадь.

— Этого и не будет. Я слежу за собой.

— Мне пора идти. — Он посмотрел на часы. — Мик будет рядом, если тебе что-нибудь понадобится.

В понедельник, уходя, Гэбриел ненадолго задержался возле нее. Ей пришлось собрать все силы, чтобы сосредоточиться, пока он наблюдал за ней. Только когда он попрощался, она расслабилась.

В восемь вечера Мик предложил ей кофе. Потом принес его, сидел на ступеньке рядом и болтал, пока она пила.

Мик рассказал, что он вдовец и у него две дочери ее возраста. Одна из них замужем.

— А это мои внуки, — он показал снимок трех улыбающихся детей с матерью. — Жаль, что жена не дожила и не увидела их.

— Очаровательные малыши. — Райэннон любила детей: они забавные и от них не исходит угроза. Хотя, конечно, судя по семьям подруг, это тяжелая ответственность для родителей. Она смутно представляла, что когда-нибудь и у нее будут свои дети. Но прежде она вынуждена будет пройти предварительную психологическую подготовку.