Не убий: Повести; На ловца и зверь бежит: Рассказы

Жалость ее к молодым проявлялась самым неожиданным образом. Однажды в ее подъезде на лестнице, на ступеньках, расположились пятеро ребят лет шестнадцати. Три парня и две девицы. Трезвые, дерзкие, они сидели так, что пройти было невозможно. Увидев старушку, один нехотя наклонился в сторону, вынуждая таким образом переступить через него, и при этом ухмыльнулся. Светлана Георгиевна молча остановилась и посмотрела в глаза этому парню. Подружки хихикнули, а парни осклабились, ожидая привычных слов об уважении к старшим, о том, какая нынче распущенная молодежь, что сейчас позовут милицию и тому подобное. Но в глазах этой маленькой, чистенькой старушки, кроме жалости к ним, они ничего не увидели. Она сочувствовала им. Они были красивы, сыты, хорошо одеты, но им некуда было деться, нечем заняться. Наверное, их и дома не очень-то ждали. Они были одни, хоть и в компании. Павлюченкова спокойно, с интересом спросила, хотели бы эти мальчики и девочки, чтобы их будущие дети также сидели на лестнице и также бесцельно убивали время. Она была уверена, знала, что даже самый опустившийся человек — вор, наркоман, проститутка — не хочет, что бы его ребенок имел те же пороки, жил такой же жизнью. Но тут был другой случай. Они не хулиганили, не приставали, не были пьяными, просто сидели и не давали пройти. Подростки насторожились, ожидая обычного продолжения: криков и угроз. Но Светлана Георгиевна молчала. Тогда один из них грубо ответил, что они сами дети и о каких, мол, еще детях идет речь. Он покрутил пальцем у виска, но охота покуражиться над старушкой явно пропала. Ребята подвинулись, и Светлана Георгиевна прошла в узкий просвет между ними. Спиной чувствовала их холодные взгляды.

Обижает подросток девочку, гоняют парни собачонку — не пройдет мимо, а остановится, своим молчаливым присутствием пресекая разнузданность, безразличную многим взрослым прохожим. На улице, в магазине, в метро — везде она остро воспринимала чужую боль, забывая о собственных обидах. Уходя от пьяного сына, часами бродила вокруг дома, а в непогоду, где-нибудь притулясь, наблюдала за людьми и видела многое, замечала то, что не замечают другие, ушедшие в себя, зашоренные своими проблемами, люди.

Бывало, увидит одинокую старушку с голодными глазами, которая стоит рядом с крутобокой, гладкой ларечницей, и если не может рублем поделиться, то все равно подойдет к ней поговорить о жизни, посочувствовать. Потеплеет собеседница, оттает сердцем, и еще часть пути бредут вместе.

А еще было: как-то раз в садике человек пятнадцать выпускников школы шумно отмечали последний звонок. Бутылки шампанского ходили по кругу. Юноши и девушки прикладывались к горлышку, передавая следующим. Стайкой они оседлали две скамейки. Одна девушка внезапно сорвалась со спинки и штопором воткнулась головой в землю. Каким-то чудом она не ударилась в бетонный поребрик газона в полуметре от скамьи. Компания рассмеялась: «Вот Анька, дает!» Девчонка лежала без движения. Светлана Георгиевна подошла к ней, подняла голову. От Ани шел густой винный запах. От удара она потеряла сознание. Одноклассники продолжали смеяться: «Очухается. Подумаешь, с метра нырнула вниз. Она у нас спортсменка. Еще не так летала с бревна». Павлюченкова с трудом подняла легкое тело и посадила девушку на скамейку. Через минуту та, действительно, открыла глаза, криво улыбнулась и протянула руку к бутылке шампанского, но тут же завалилась на бок. Ее вырвало. Приехавшие по вызову Светланы Георгиевны врачи скорой помощи установили сильное сотрясение мозга. Парни и девчонки к тому времени разбежались…

Она никогда не задумывалась, почему и для чего так поступает. Совсем это было не похоже на то, как поступали вокруг нее другие люди, равнодушно и отчужденно пробегавшие мимо. Несуетность, какая-то внутренняя сила и убежденность, ею не сознаваемые, составляли ее суть.

Возраст, переживания о сыне, постоянные простуды не могли не отразиться на ее здоровье. Сначала случились два сильных приступа сердечной астмы, потом перенесла на ногах воспаление легких, потом микроинсульт. Светлана Георгиевна никогда не увлекалась лекарствами, редко обращалась к врачам и теперь, не долечившись, продолжала нести на себе домашние заботы. Семья Григория по-прежнему была из них самой главной.

В августе, накануне ее дня рождения, Светлану Георгиевну сразил тяжелый инсульт. Она упала лицом в землю — единственный неасфальтированный кусочек дороги. Пять дней лежала в городской больнице без сознания. Григорий и невестка по разу посидели около нее по полчаса и больше не появлялись, узнав от зав отделением, что мать безнадежна. Скончалась Павлюченкова тихо, незаметно. Соседи по палате и врачи обнаружили этот печальный факт часа через два.

Похороны оплатила сестра Екатерина, истратив большую часть своих «гробовых». Григорий и невестка на кладбище пришли без цветов. Это был первый и последний визит на могилу. Их скорбные лица выражали удрученность тем, что семья без регулярной хорошей пенсии матери лишалась значительной доли бюджета.