Не трожь Техас! (ЛП)

– Случайно не помните, как звали того помощника?

Администраторша улыбнулась.

– Вообще-то помню, – и вытащила из кармана стикер. – Сегодня звонила его девушка и хотела, чтобы я узнала у менеджера, когда она сможет получить его расчет.

Даллас посмотрел на записку. Там было написано имя подружки или того помощника официанта. Вошли посетители.

– Я могу это взять?

– Разумеется. – Она оглянулась на ожидавших гостей. – И на тот случай, если у вас появятся новые вопросы… или на всякий случай. – Она забрала у него ручку и написала в блокноте О’Коннора свой номер телефона.

– Благодарю. – Он достал бумажник. – Сколько я должен за напиток?

– За счет заведения. – Она посмотрела на две двадцатки, которые он вложил ей в ладонь.

– Нетушки. Сдачу оставь себе за помощь.

– Я бы предпочла, чтобы ты позвонил мне. – Дамочка как бы случайно погладила его по руке.

– Звучит заманчиво… – Его бровь изогнулась. – И все же оставь деньги.

Даллас покинул ресторан только тогда, когда позвонил Тайлеру и передал ему на проверку имена. Затем заехал за обедом. По пути он вспоминал сегодняшнее утро с Никки и всю дорогу улыбался.

***

– Я не могу отдать дешевле, – сказала Никки Марго Престон из «Дизайн интерьеров Престон», добавляя тени под нарисованным деревом. Никки начала эту картину с двумя мальчиками, рыбачившими у пруда, две недели назад, но по какой-то причине, теперь юные рыбаки напоминали ей Далласа и Тони. Неужели она подсознательно помещает Далласа в свою картину? Почему? Потому что подсознательно понимает, что на холсте он задержится дольше, чем в ее жизни? – Я предлагаю вам двадцатипроцентную скидку. – «Я не прошу навсегда». Слова Далласа не выходили из головы.

Зазвонил мобильник, и ему тут же начал вторить стационарный телефон. Поскольку в руках Никки держала кисточку, а на крючке покупателя, она решила пустить звонки на голосовую почту. Обычно пятницы выдавались самыми загруженными, и ей не удавалось нормально порисовать, но сегодня, чтобы забыться, Никки отчаянно желала посвятить себя живописи. Она внимательно посмотрела на личико младшего мальчика, и ее подозрения подтвердились.

– Хорошо, – сдалась Марго. – Я возьму ее.

Положив кисть на мольберт, Никки ощутила легкий мандраж от третьей продажи за день – кабельному Наны больше не грозило отключение, – даже если истинная причина внезапного интереса к ее творчеству огорчала. Кто знал, что Никки Хант прославит подозрение в убийстве?

Первый покупатель вообще принес ей почитать газетную статью «Местную художницу подозревают в убийстве бывшего мужа». Статью сопровождала старая фотография Никки, на которой она стоит перед своим магазином в день его открытия. Никки так и подмывало сказать всем и каждому, что продажи никак не связаны с обвинительным приговором.

Пока она пробивала покупку Марго, на ее мобильник снова позвонили. Пришлось проигнорировать вызов.

– Я спешу, – сказала Марго. – Сможете подготовить картину ко второй половине дня?

– Я закрываюсь в пять, – сказала ей Никки.

Дверь в галерею открылась нараспашку, и в помещение ворвался Даллас – недовольный Даллас. Каждый нерв в теле Никки завибрировал от радости.

– Ты опять не отвечаешь на звонки, – возмутился он, останавливаясь в дверях.

Никки неодобрительно глянула на грубияна и постаралась не замечать участившийся сердечный ритм и всплеск гормонов.

– Некогда было.

Марго наклонилась вперед.

– Это из-за него вы рано закрываетесь? Если так, я вас не виню.

Никки улыбнулась, протягивая ей чек. Когда Марго вышла из магазина, Никки застала Далласа за разглядыванием незаконченной картины.

Он посмотрел на Никки.

– Я волновался.

– Я предупреждала тебя, что не беру трубку, когда занята.

– И все равно я за тебя волновался. – Он снова уставился на картину, и Никки испугалась, что Даллас узнает на ней свою раннюю версию. – Ты действительно хорошо рисуешь.

– Помимо частного сыщика ты еще и искусствовед?

– Нет, но я знаю, когда мне нравится… то, что я вижу. – Он отвел взгляд от картины и медленно направился к Никки, как лев, готовый наброситься на добычу. Никки была добычей и, несмотря на здравый смысл, не бежала. Она уперлась ладонями в прилавок, желая прикосновений Далласа и страшась их.

О’Коннор зашел за прилавок и, оглянувшись на входную дверь, чтобы проверить, нет ли кого на пороге, обнял Никки за талию и притянул к себе. Нашел губами ее губы, и поначалу нежный поцелуй быстро превратился в жаркий. Язык Далласа проник между губ Никки, и, вспомнив их утреннее рандеву, она ощутила, как напряглись соски, упиравшиеся в твердую мужскую грудь.

– Скучала по мне? – спросил он, откинув голову, но, не выпуская Никки из крепких объятий. – Вспоминала сегодняшнее утро? – Его колено мягко втиснулось промеж ее ног. Напряжение в груди мгновенно распространилось ниже, чего, по мнению Никки, Даллас и добивался.