Не трожь Техас! (ЛП)

Ее глаза гневно сверкнули, но Тони хорошо знал Ли Энн, и сколько времени ей потребуется, чтобы перейти от взглядов к действию. Она легко и забавно раздражалась, но по-настоящему разозлить Ли Энн было непросто. Это лишь одна из многих черт, которые ему безумно нравились в супруге.

– Нет. – Она отмахнулась от него, но прежде еще раз опустила глаза.

О’Коннор закрывал дверь, улыбаясь. О да, план «Б» оказался намного эффективнее. Теперь оставалось только перейти к плану «В».

***

В субботу Даллас отправился с Никки в галерею.

– Тебе будет скучно, – говорила она. Он настаивал, что не будет, и что слишком рискованно оставлять ее одну после появления на горизонте Эндрю Брайана.

Собственно, Никки тоже беспокоилась. Но Брайан тут ни при чем. Рискованнее было позволять Далласу сближаться с ней больше, чем он уже сблизился. Она пыталась возводить барьеры, но чем дольше времени с ним проводила, тем сильнее он ей нравился.

И дело не только в сексе. Ох, секс был фантастический, но главное заключалось в том, что Даллас заставлял ее смеяться во время одного из крупнейших кризисов в ее жизни, и в том, как он вписывался в ее безумный мир. Не приходилось извиняться за то, что ее семья не идеал с полотен Нормана Роквелла. Не в упрек Норману – Никки тоже нравилось изображать на своих картинах идиллические моменты, брызжущие эмоциями, но жизнь, увы, это не несколько застывших секунд. Она включает секунды до и после.

Вечером в субботу Никки и Даллас навестили Нану и «старперов», чтобы поиграть в настольные игры. Далласу, похоже, нравилось находиться в этой странной компании, составлявшей бо́льшую часть ее жизни и еще бо́льшую часть ее сердца. Он смеялся, шутил, и, Никки могла поклясться, прекрасно проводил время.

Он даже попросил Нану пригласить его отца в следующий раз к ним присоединиться. Нана заверила его, что уже звала О’Коннора-старшего, но тот отказался. Никки слышала заботу в голосе Далласа, когда он говорил об отце. Слышала ее, когда он разговаривал с отцом по телефону. Никки пыталась вспомнить, слышала ли хоть раз, чтобы Джек разговаривал так со своими родителями, но не смогла.

В воскресенье утром Даллас пригласил ее пообедать с его отцом. Как могла Никки отказать, после того, как он ходил с ней к Нане? Перед выходом Даллас рассказал ей о желании отца, чтобы он навестил могилу матери в ее день рождения.

– Ты должен пойти, – уверяла Никки.

Даллас казался раздосадованным.

– Ты хоть представляешь, каково это – прийти на похороны матери в наручниках? Помимо того, что мама умерла.

– Но твой отец не умер, – возразила Никки. – Это не для твоей мамы. Это для него. И сейчас на тебе нет наручников, Даллас. Возможно, на сей раз ты уже не будешь чувствовать себя так плохо.

О’Коннор изумленно уставился на Никки.

– Разве я просил, вкладывать в мою голову разумные мысли?

Даллас говорил шутливым тоном, но Никки знала, что он серьезен. Как бы там ни было, когда вечером того же дня они ели бургеры в ярко-красной кухне миссис О’Коннор, Даллас сказал отцу, что пойдет на кладбище. И даже сжал руку Никки, когда оглашал свое решение. Но не от этого простого прикосновения ёкнуло сердце Никки. И не тогда, когда отец Далласа случайно, заметив этот волнительный момент между ними, спросил:

– Так у вас все серьезно, да?

Это случилось, когда Даллас ответил ему:

– Нет. Просто живем одним днем, пап.

Ее сердце принялось выбивать сигналы о надвигавшейся опасности, потому что Никки поняла правду. Она влюбилась в Далласа. Втюрилась по уши в мужчину, который не обещал ей даже завтрашней встречи. Она уговаривала себя отступить и пыталась это сделать. Действительно пыталась.

К утру понедельника Даллас шесть раз поинтересовался у нее, все ли в порядке. И она, сторонница честности и решения проблем в лоб, сделала то, что должна была. Солгала, не моргнув глазом. Даллас не виноват в том, что в ее жизни творится полная неразбериха, и сейчас она эмоционально незащищена. И, черт, возможно, когда вся эта фигня с подозрениями в убийстве закончится, она поймет, что вовсе не любила Далласа по-настоящему, а всего лишь тонула в проблемах и хваталась за спасательный круг – нуждалась в чьей-то поддержке. И пусть он ничего не обещал, Даллас прекрасно справлялся с ролью спасательного круга.

И той ночью, после того, как они занимались любовью, Никки скатилась с него и сказала:

– Тебе не кажется, что мне пора вернуться домой?

– Никки, не более чем через неделю я планирую упрятать Эндрю Брайана за решетку. Дай мне этот срок. Останься. Разве нельзя просто насладиться тем, что у нас есть? Притвориться, будто мы в отпуске.

– И после отпуска вернемся к обычной жизни? – Она ждала, что Даллас пояснит слово «обычная».

Его рука оказалась у нее на плече.

– Вообще-то, я хотел бы, чтобы ты переехала в другое место. Ты живешь в настоящей дыре. Поскольку рядом меня не будет, я хочу знать, что ты в безопасности.

«Выходит, рядом он быть не собирается».

– Безопасность – это важно.

Никки положила голову ему на грудь и постаралась не начать тут же по нему скучать.