Не трожь Техас! (ЛП)

– Что? – потребовал Даллас.

– Что «что»? – переспросил Тони.

– Знаю я эту торгашную мину. Когда видел ее в последний раз, мне пришлось обманом везти отца на колоноскопию. Какую сделку собираешься впарить на сей раз?

Тони продолжал пялиться.

– Тебе известно, что она говорила официанту, будто собирается укокошить бывшего?

– Известно. А ты в курсе, что прямиком из ресторана она отправилась в магазин, и времени на убийство у нее совсем не было?

– Было, если она убила муженька сразу, как вышла из ресторана.

– И как же она засунула его в багажник?

– Мужичок не особо крупным уродился. Знавал я случаи, когда более миниатюрные женщины с подобной задачей справлялись – мужиков и покрупнее тягали.

Братья буравили друг друга взглядом, пока Даллас, наконец, не спросил:

– Так что там у тебя на уме?

– Заставь ее добровольно сдать одежду для проверки на наличие брызг крови.

– И что взамен? – подозрительно поинтересовался Даллас.

– Я не буду ее арестовывать и продолжу поиск подозреваемых.

Теперь настала очередь Далласа скрестить руки.

– Два вопроса.

– Валяй.

– Первый: почему ты просишь меня? Почему сам не уговоришь Никки сдать одежду?

– У меня не такая обширная практика в раздевании женщин, – ухмыльнулся Тони. – Кроме того, я полагал, что ты протянул ей руку помощи. Плюс, как ты ранее выразился, вы двое подружились. – Он выставил руку. – Леди могло вырвать на меня. Однако же она выбрала тебя.

Даллас не улыбнулся.

– Второй вопрос: о чем ты мне не рассказал?

Тони прищурился сильней.

– О чем ты?

– Не вешай мне дерьмо на уши. Мы оба знаем, что она и шага отсюда не сделает, будь ты стопроцентно уверен в ее причастности.

Тони хотя бы хватило приличия напустить виноватый вид.

– Хант считает, будто бывшего мужа застрелили. – Он вздернул одну бровь. – Она могла прикинуться.

– Но ты так не считаешь, – подытожил Даллас.

– Нет.

Даллас продолжал сверлить брата взглядом и нутром чувствовал: тот кое-что утаивает.

– И?…

Тони вздохнул.

– Хуан звонил. Миссис Хант – художница, у нее магазин на городской площади.

– И словами нашего отца, как это влияет на стоимость помидоров?

– Хуан сейчас в ее галерее. Тамошнюю сотрудницу зарезали. Обнаружили час назад. Никки этого сделать не могла.

– Говорил же – она невиновна, – взвился Даллас.

– В этом – да. В убийстве мужа – пока неизвестно.

– Да ладно тебе, – отмахнулся Даллас. – Хочешь сказать, это совпадение?

– Я должен делать свою работу, – настаивал Тони.

Младшему О’Коннору не хотелось признавать, но он понимал: брат исполнял свой долг. Это не отменяло тот факт, что, следуя долгу, Тони мог отправить невиновного человека за решетку.

– Сотрудница мертва? – поинтересовался Даллас.

– Пока жива, но Хуан сказал, что медики не слишком уверены, выкарабкается ли она. Неотложка доставит потерпевшую сюда с минуты на минуту. Вот все, что я знаю. – Лицо Тони приняло суровое выражение. – Когда ее доставят, не смей вставать у меня на пути. Я не возражаю против твоего желания помочь мисс Хант, но знай: если выясню, что она каким-то боком причастна – закрою ее. Если мне придется пробиваться к ней через тебя, так тому и быть.

Даллас оглянулся на травмпункт и подумал, какие отношения связывали Никки с ее сотрудницей. Если он правильно понял ее натуру – Никки Хант относилась ко всем как к членам семьи, – скорее всего они дружили. – Собираешься сообщить Никки?

– Я думал, ты с радостью это сделаешь.

– Это твоя работа. – У Далласа внутри похолодело при мысли принести дурные вести.

– Да уж, но не забывай – я подлый ублюдок.

– Ты не обязан им быть, – парировал Даллас.

– Хант – подозреваемая. Я не могу с ней сюсюкаться. Она лучше воспримет новость от тебя.

– Ты просто боишься, что она начнет плакать.

– Грешен. – Тони зашагал к травмпункту.

Несколько секунд братья молчали, пока О’Коннор-старший не спросил:

– Ты знал, что Ли Энн теперь работает здесь?

– В этой больнице?

– Только что с ней разговаривал. Когда услышал ее смех, клянусь, умер и отправился на небеса.

Тони улыбнулся – подобную улыбку Даллас не видел на лице брата уже очень долгое время.

– Все прошло хорошо? – поинтересовался Даллас.

– Не совсем. – Улыбка Тони увяла. – Она смеялась на пару с каким-то козлом в белом халате. Но думаю, я знаю, что должен делать.

– Это что же?

– Снова завоевать ее. – Он втянул воздух. – Она хорошо выглядит. Я верну ее. – Улыбка возвратилась, на этот раз даже смелее.

Даллас взглянул на Тони и задумался, было ли у него такое же глуповатое выражение лица, когда он говорил о Серене. Серене – женщине, которая ушла от него, когда ему предъявили обвинение в убийстве. Серене, признавшейся, что спала со своим начальником, пока они была замужем за Далласом. Господи, неужели он был единственным недобитым идиотом? Ему больше никогда не хотелось так улыбаться.

«Больше никогда». Даллас не желал Тони потерпеть неудачу в примирении с женой, но однажды любовь уже сделала из О’Коннора-младшего дурака, и он не хотел повторений.

– И как ты собираешься ее завоевывать? – спросил он брата.