Не только куклы

В последующие годы Образцов играл комического предводителя стариков в спектакле «Лизистрата» Аристофана, царевича Федора в «Смерти Иоанна Грозного» А. К. Толстого, шута в «Двенадцатой ночи» В. Шекспира, меньшевика Стопкина в «Северном ветре» Книппера. Главную роль — Волгина — он сыграл в спектакле по пьесе своего современника А. Афиногенова «Чудак». А последней ролью в драматическом театре был циничный хирург профессор Досса в спектакле «Мольба о жизни» (по пьесе Девале). Это было в 1936 году. С тех пор Образцов уже ни разу не гримировался и не надевал театральных костюмов.

P. S. Артисты разных театров часто общались между собой, устраивали встречи. На одном из таких вечеров в фойе МХАТа Второго, Образцов старательно целовал дамам руки. Подошел он и к артистке Малого театра А. А. Яблочкиной. Почтительно склонившись, взял ее ладонь, поднес к губам. А когда выпрямлялся, больно ударил Александру Александровну затылком по подбородку… Тогда молодой Сергей Владимирович не знал всех тонкостей этикета. Не знал, что, когда молодой человек целует руку пожилой женщине, та в это время целует его в макушку.

Животные

Сергей Владимирович был известным любителем птиц и животных, он считал их своими друзьями. Драматург И. Шток вспоминает, как впервые оказался у него в гостях: «По квартире лениво слонялись сиамские коты, у двери лежал шоколадный пудель, трещала птичка в клетке…» Трудно сказать, сколько собак и кошек было у него. Без этих домашних животных он не представлял себе жизни. Когда у него жило много собак, а ему попадался бездомный щенок, он и его не оставлял без внимания, старался пристроить в хорошие руки. Именно Образцов завез в Россию первых сиамских кошек. Благодаря его стараниям при кукольном театре был создан живой уголок, в котором были клетки с певчими птицами, бассейны и аквариумы для рыб.

Образцов очень любил рыб. Будучи ребенком ловил их в Сокольничьих прудах или покупал на Трубном рынке. Всегда имел много аквариумов, держал рыб и дома, и на работе.

Еще одна многолетняя привязанность Сергея Владимировича — птицы. Он мог бесконечно с увлечением говорить про воробьев, снегирей, стрижей, канареек. Особенную страсть питал к голубям. Это началось с детства, тогда у него было шесть-семь пар. Когда появилась возможность, он построил на даче большую голубятню, в которой держал до шестидесяти пар. К сожалению, потом у Образцова от голубей началась сильная аллергия, и он был вынужден подарить все сто двадцать птиц своим друзьям-голубятникам.

О любви Образцова к животным ходили легенды, и однажды он пал жертвой своей страсти. К нему на дачу неожиданно явилась комиссия кооператива «Внуково».

В руках у членов комиссии были багры. Эти баграми пришельцы тщательно проверили небольшой пруд на территории его участка. А причина этой проверки оказалась в том, что кто-то пустил слух, будто он держит на даче живого крокодила.

Любовью к животным Сергей Владимирович старался увлечь и других, особенно детей. Именно для них он написал и проиллюстрировал две книжки: «Так нельзя, а так можно и нужно» и «Маленькие рассказы про животных». Прочитав их, можно узнать и про филина, который подружился с лесником; и про обезьянку, которую наши солдаты нашли во время войны в развалинах дрезденского дома; и про ласточек, которые живут на пароме. И еще массу любопытных историй из жизни «братьев наших меньших».

Знаменитые друзья

Благодаря чрезвычайно активной жизни Образцова у него был большой круг знакомых. С некоторыми из них он поддерживал тесную дружбу на протяжении многих лет. Коротко скажем о самых близких.

* * *

Ленинградский журналист, рецензент, театровед Симон Давыдович Дрейден и его жена Зинаида Ивановна Донцова много лет дружили с Образцовыми. Они познакомились в 1931 году в Евпатории, где Дрейдены отдыхали, а Сергей Владимирович прибыл туда на гастроли. Во время войны, когда театр был эвакуирован в Новосибирск, все жили в гостинице, а Образцов с женой — на квартире у Дрейденов.

В 1949 году С. Дрейден был незаконно репрессирован. С. Образцов и выдающийся артист Н. Черкасов написали письмо Генеральному прокурору СССР с просьбой освободить Симона Давыдовича, ручались за него. Не помогло. Сразу после смерти Сталина они написали еще одно письмо, и вскоре Дрейдена освободили.

* * *