Не то, чем кажется (СИ)

— Я понимаю, ведьмак. Но и ты пойми: сейчас речь идёт не о том, смогу ли я выжить, а о том, сможешь ли выжить ты. Независимо от исхода. Паскудно будет прострелить голову самому себе, правда?

— Я справлюсь.

Геральт и допплер одновремено нажали на спусковые крючки. Раздались два выстрела.

Один из ведьмаков захрипел, выронил пистолет и схватился двумя руками за брызжущее кровью горло. Опускаясь на колени, он уменьшался, терял форму и таял, будто восковая свеча. В конце концов, от ведьмака остался только уродливый толстый карлик с маленькими заострёнными ушами, крючковатым носом и парой чернильно-чёрных глаз. Он лежал на грязном полу, уже даже не пытаясь остановить бьющие из раны бордовые струи. Он не хрипел и не шевелился.

— Не обманул. Паскудно, — проговорил Геральт, распрямляя пальцы, сложенные в Квен – знак, за одно мгновение окруживший ведьмака незримым барьером, отклонившим пулю.

Геральт опустился на колено и достал из сапога последний оставшийся керамический нож.

— Время поработать руками, — одними губами произнёс ведьмак, приближаясь к бездыханному телу допплера.

В уборной всё так же шумел кондиционер, а мягкий фиолетовый свет потолочных ламп, казалось, ласкал глаза. Особенно после мерцания кислотного неона и вспышек оружейных выстрелов. Воняло хлоркой и ягодным освежителем воздуха. Капли с чёткой периодичностью падали в до сих пор заполненную шприцами раковину.

Геральт прошёл вдоль кабинок, стараясь не смотреть на ту, дверца которой была приоткрыта. Он перешагнул валяющийся на земле огнетушитель и вышел к дальней стене.

Алина лежала на плитке, завернувшись в ведьмачью кожаную куртку. Её глаза были закрыты, пепельные волосы рассыпались по лицу. Геральт не слышал её дыхания.

— Дело окончено. Я пришёл за своей курткой.

— Геральт?..

Алина вздрогнула и, открыв глаза, поднялась на руках. Она дышала, действительно дышала. Но так слабо, что этого нельзя было бы различить даже приложив щеку к губам.

— Хорошо, что ты вернулся, Геральт. Я подумала над твоими словами. Я и вправду хочу хотя бы попробовать пожить в этом мире. Я брошу детей, покончу с чипами… уже покончила, — Алина швырнула на землю два небольших кусочка пластика, когда-то являвшихся одним целым. — Я буду держаться столько, сколько смогу, дольше, чем смогу, дольше, чем вообще может держаться наркоман. Только ты… только… пожалуйста…

— Я буду с тобой.

Геральт обхватил Алину руками и поднял.

— Спасибо, — проговорила она едва слышно, пока ведьмак шёл к выходу.

Клуб был пуст. Лишь Беренгар в новой одежде и красной бандане на голове ждал их у открытых дверей.

— Алина? — неожиданно спросил Геральт.

— Да?

— Ты начинаешь новую жизнь, так?

— Так.

— Значит, и имя должно быть новым. У тебя есть что-нибудь на примете? Я не очень хорошо умею подбирать их. Честно сказать, совершенно не умею.

— Ласточка, — ответила Алина, не раздумывая. — Адам называл меня Ласточкой.

— Это на Старшей речи, кажется… Zireael. Цирилла. Или просто Цири.

— Мне нравится, Геральт. Нравится.

Шаги эхом отскакивали от стен, растворяясь в темноте потухших прожекторов и не взошедшего ещё солнца. Распахнутые двери впускали прохладный уличный воздух, пропитавшийся дымом заводов, газом выхлопных труб и снегом далёких северных земель.

Раздался недовольный голос:

— Это ещё что, Белый волк? Бросай девку, и уходим скорее.

— Тебя я тоже мог бросить, Беренгар. И не отдавать эльфа тоже мог.

Он закатил глаза.

— Да делай что хочешь. Тебе интересно, кстати, что с эльфом стало?

— Не очень.

— Конечно, не очень, — Беренгар, широко улыбаясь, вытащил из кармана пару чернильно-чёрных глазных имплантов. — Я сам этого не захотел бы повторять. Надеюсь, музыка была достаточно громкой, чтобы заглушить визг этого жирного борова.

— Да, к счастью. Куда ты теперь?

Беренгар спрятал глаз. И замолк на полминуты, раздумывая.

— Боров распродал всё моё добро на чёрном рынке. Но записи сохранил. С именами, и либо адресами, либо наводками на них. Вот по ним я и собираюсь пройтись.

— А медальон?

— А он… Я лишился его так давно, что искать попросту бесполезно. Возможно, конечно, он попадётся когда-нибудь на моём пути. Но я в это не верю.

— Мы может сделать тебе новый.

Ведьмаки вышли, захлопнув дверь. На горизонте теплился рассвет. От ночи не осталось и следа.