Не такой как все. Ведьмы

Встречали, Новый год, мы у нее дома; медленно кружась в ритмах вальса, как бы привыкая держаться вместе. Это закрепилось уже в ту волшебную ночь, когда меня начали преследовать местные парни. Они, пристроившись сзади к нам, делали мне подножки. НН меня придерживала, чтоб я удержался на ногах. Похоже, что приставленный ко мне стукач, потеряв меня из виду при подготовке к празднованию всем классом, наконец-то вышел на то, куда мы — втроем — неожиданно смылись — смог найти двух свободных холуев и отправить их к двору НН. Я до сих пор могу смаковать этим эпизодом, как мы с НН ходим по пустынной, очищенной от снега, улице, напротив ее двора, а за нами по пятам, бродят два здоровых, колхозных дебила, и все время пытаются заплести мне ноги. Зрелище — эпическое для любого украинского села в ту пору.

Это происходило в соседнем селе, в котором, я — в середине семидесятых, — вынужден был учиться в старших классах. Так бы все и продолжалось, пока бы я твердо не стал на ноги.

Прошло больше месяца — пока я решился на первый поцелуй. Это случилось уже на исходе февраля. До конца марта, я был полон ощущением счастья. Этого ощущения не могли поколебать даже сплетни о ней, которые распускали специально для меня. Этим трудно было поколебать мою уверенность в чистоте НН; хотя — признаюсь — было очень обидно «слушать» тех, кто казалось был близок ко мне. Старшие сексоты, таких, и использовали в этих провокациях. Скоро эти сплетни, прекратились для меня. Я был непоколебим относительно НН. Я, (безумно), любил ее. Потому отбрасывал любые пошлости на самом начальном этапе, не давая им превращаться в нравственную грязь. Я даже предупредил НН, относительно подружки стукача (Кальсона), которая взялась опекать ее со своей гоп-компанией. На второй день, НН чуть ли не в слезах, объясняла мне, что Люба невиноватая, что меня избили из-за нее солдаты-стройбатовцы, поскольку она об этом ничего не знала. Это был интересный случай. Блудливая Мамонша, влюбила в себя стукача Кальсона, и они решили натравить на меня солдат. “Вызывая ревность” в одного из них (Сосновского), она начала крутиться возле меня; тот ударил меня по физиономии, что у меня в глазах засветилось. В это время, к ее Кальсону, для отвода подозрений, приставал какой-то другой солдат. Обидно, не за что получить удар по лицу за то, что кто-то должен отчитаться перед куратором — хахалем его матери.

Потом, произошла первая ссора, которая — мне казалось — станет последней. Впрочем, она дала трещину, которую не удастся залепить. В первую очередь — в самом себе.

Это случилось во время путешествия в Белоруссию, в Витебск.

НН училась классом ниже, но ей разрешили ехать с нами. Видимо, ее новая подружка, Мамонша, способствовала этому. Уговорила ее мать, что она нас в дороге поссорит. Над этим уже дружно работали сексоты двух сел.

Мамонша слыла красивой девушкой; обладающая необходимым набором ярких лидерских качеств. Авторитет ее, в своей среде, был непоколебим. Она поддерживала его всеми своими силами. Она почитала не столько защищать свою кодлу от внешних агрессий, сколько сама служила агрессором. Была она каким-то там, по счету, ребенком в своей многодетной семье. То есть, была адаптирована к условиям выживания в любом советском коллективе, в котором особенно ценились все психопатические (мегаломанические) наклонности.

Она быстро влюбила в себя моего односельчанина Кальсона. Это был ехидный (эту неожиданную характеристику ему дала — примерно в седьмом классе, классная руководительница «Ниночка», как мы ее звали). Я не сразу раскусил этого подлого человека, — начинающего стукача, — за что и поплатился не раз, в том числе и своей настоящей любовью. Он был несимпатичен не только этим. Существо с утиным носом. Весь в колхозную породу своего папашки-алкаша. От этого, наверное, развилась зависть и ненависть, которую он, умело, скрывал за положением своей мамашки — секретарши в сельском совете. Она была любовницей альфа-сексота Бар — кова, которого призвали вербовать несчастных женщин своим членом. Это все, что надо знать о способах вербовки по нашим селам. Я дружил с Кальсоном; точнее — ездили вместе с ним на рыбалку. После того, что случилось, я не перестал утверждать, что дружба в Советском Союзе чего-то стоила. Мать, занимая видное положение в нашем селе, могла рассчитывать, что альфа-сексот позаботится о ее сыне. Жили они в недавно отстроенном шикарном доме, благодаря исключительному расположению альфа-сексота, пахана Бар ____ кова. Как любая мать, его мать души не чаяла в своих чадах — и пользовалась всеми открытыми возможностями, чтоб утверждать их социальное положение. Взрослые часто играли в наши детские, и юношеские, игры, адаптируя потомство.

Мамонше, выживавшей в многодетной семье, этот Кальсон, стал заманчивой мишенью*. Как только мы появились в соседнем селе, после восьмилетней школы в своем селе.