Не такой как все. Ведьмы

В послевоенные годы, эту некрасивую, с мелко костным лицом, еще молодую колхозницу, отправили на торфяные разработки куда-то под Козолуп, где они, опухали от голода в полуразрушенном сарае, работая по пояс в гнилой воде до самой зимы; давали по две нормы за сутки. Ее отец и брат погибли где-то в белорусских полицаях, на ловле советских диверсантов. Словно нелюбимая дочь в своей семье, старается со всех сил казаться своим родителям с лучшей стороны, лишь бы они выглядели с нею подобрее: вырабатывала по две нормы, да еще и вкалывала за тех, кто был понаглее. При таком скверном питании, будущая ведьма, очень скоро "наработала" себе кучу женских болячек. Попытка заслужить прощение у родной советской власти за отца и старшего брата, которые, похоже, избрав путь "изменников родины" вместо смерти в концлагерях, сгинувших в горниле военного лихолетья, дорого ей обошлась. Другого способа “искупления” советская власть не признавала. Она (власть) относилась к молодой еще женщине, со всей суровостью своего крутого нрава, — единственной оставшейся живой из рода Гарбузов, кто бы смог ответить за провинности ей близких людей. Сполна. Отработав не покладая рук этот срок, вечно тянущаяся за старшими, — она не отягощала себя скорбными мыслями о внезапном спасении, а безропотно взвалила на хрупкие девичьи плечи непомерные тяжести послевоенных, голодных, лет. Не скулила и не оспаривала дикое решение колхозных мерзавцев, природа которых отрицала всякое, даже самое примитивное, милосердие; от которых не следовало ожидать никакой пощады. Все, в этой ведьме, скукожилась до естественного женского желания: иметь потомство (и она его заимела от мужика, который признавался об этом Шроо, справившись с уборкой сена, а, потом, разговорившись с ним за одним обеденным столом). В случае неповиновения (будущая ведьма хорошо усвоила все преподаваемые ей уроки в колхозной жизни), здешнее население воспитывалось голодом. А, большими голодоморами, за украинское упрямство во время войн ("гражданской" и "атечественной"). Простых колхозников — отлучением от колхозного рая, при каких-то их провинностях. И, чтоб подобные "уроки воспитания" происходили публично, на виду у всех колхозных рабов, как бы в назидание им. Черные от голода люди волнами брели через всю Украину во время каждой голодовки, меняя на пару подгнивших картофелин все, что в них имелось, включая невинность. Они дохли — безропотно — заползая в какие-то грязные сараи. Об этом ходили легенды. Этот тяжелый урок "заучивался" населением Украины назубок. Потеряв зубы и здоровье, Гарбузка не занимала себя напрасными мечтами о настоящем браке. Родив ребенка, она вкладывала в нее все, что могла позволить из скудных трудодней (вши только указывали на эту отчаянную борьбу за выживание).

На выручку, якобы, явилась Богородица. Она пришла во сне утешить ее и наградила даром исцелять страждущих. С тех пор, она занималась заговорами и молитвами.

Завшивленность колхозников не считалась в те годы чем-то уж из ряда вон выходящим явлением.

Дочь училась плохо, но судьба не обидела ее. Будучи "лимитчицей" на хлебозаводе в Киеве, она попалась на глаза такому же "лимитчику". С помощью дальних родственников, ведьма смогла выкупить кооперативную квартиру.

Скоро к Гарбузке приезжали два внука, один из которых был копией ее мелко костной породы. Такой же мелкопакостный сорванец.

Гарбузка зачастила к Шроо, вернее к его матери. Обе женщины прожили весь 20 век, им было о чем посудачить.

Шроо, иногда, совсем ненадолго, включался в эти бесконечные беседы, чтоб уяснить для себя кое-какие исторические моменты и важные детали из быта из довоенного, военного и, особенно, послевоенного времени, который они пережили; с ними пережило село и окружающий мир. Сталинское время, оно, ведь, не только варварские захваты чужих территорий, убийства своих граждан, насилия и голодоморы. Это еще и выживание людей в условиях рабства. Государственные рабы на картофельных полях — такие же бесправные, как и негры на плантациях сахарного тростника где-то на затерянных островах. Но вот, с климатом Украине не повезло: он сильно отличается от экваториального, поэтому надсмотрщики-"коммунисты" и "сексоты", вынуждены могли вносить заметные коррективы в этот процесс — рабам было позволено иметь домашние хозяйства, косить камыш на обогрев жилищ, и, ограниченно, перемещаться в пределах страны (с позволения колхозного начальства). Их детей, при исполнении определенных процедур (октябренок, пионер, комсомолец), обучали вместе с отпрысками коммунистов и сексотов (часто в одном и том же лице), на судьбах которых, те, обучались подличать — доносить и подавлять. Холуйству — вот чему учили их в советских школах. Дети сексотов и коммунистов (если этого не требовало агентурное трудоустройство) — получали место по квотам у вузах, квартиру к 26 годам, семью и престижную работу — в любом на выбор месте, обмотанного по периметру — в несколько рядов — колючей проволокой — СССР.