Не такие, как все. Люди-феномены

В XX веке многие технические изобретения, включая «бомбу величиной с горошину, способную разрушить город», сделают некоторых политиков крайне жестокими, что неминуемо приведёт к «великому бедствию» и «великому ужасу». Робида в этом удивительном научно-фантастическом романе рассказывает о человечестве, которое, наконец, опомнившись от «великого ужаса», пытается вновь объединиться, создаёт «Великий совет предохранения от ошибок прошлого без политиков» и принимает новое летосчисление. «Род человеческий, — пишет он, — уцелевший и не погибший, по крайней мере полностью, наконец-то облагоразумился. Человек вышел из великого бедствия и стал шествовать по бороздам, проведённым его предками». Один из персонажей романа, некий Робер Лафокард, говорит пророческие слова: «Коммунисты, которые завладеют завтра властью, быть может, грубо и на не совсем законных началах, ниспровергнут старый порядок. Всё руководство страной будет осуществляться людьми из особого Центрального Комитета (!), и половина собственного населения будет посажена в тюрьмы…» В своих воспоминаниях Мария Ильинична Ульянова пишет, что в их семье была книга «известного французского карикатуриста Робиды, которую Володя любил рассматривать». Повлияла ли она в какой-то степени на Ленина? Вполне возможно, что повлияла, как и «Коммунистический манифест» Маркса и Энгельса. Пророчества Робиды, как, впрочем, и его рисунки, забавляли читателей. Особенно развлекало их казавшееся невероятным утверждение, что в конце XX столетия в Англии премьер-министром будет… женщина! Удивляло и предсказание том, что революция в России произойдёт после войны в Европе, в 1924 году. К сожалению, роман ни разу не переиздавался, а жаль.

Нынешний читатель непременно задумался бы над фантазиями, вызывавшими когда-то недоумение и смех и ставшими вдруг реалиями нашего бурного времени. Примечательно, что юмор Робиды побеждает и в этой книге. Чтобы не запугивать читателя окончательно, автор повёл рассказ о том, как люди вдруг обнаруживают, что время потекло вспять. У людей стала пропадать седина, все стали молодеть, откуда-то пришла бодрость, и они вновь стали совершать глупости. Роман «Часы минувших эпох» заканчивается следующими словами: «Позади каждой эпохи видна новая, позади каждого поколения уже слышны шаги последующего, которое выйдет на сцену, когда пробьёт его час на часах вечности». Альбер Робида прожил долгую жизнь.

Работал он до последнего своего часа и, как уверяют друзья, стал очень похож на доктора Фауста. Ему суждено было увидеть Первую мировую войну и узнать о применении иприта против французов (когда-то он описал нечто подобное в своём фантастическом романе); видел он и города, разрушенные бомбами, сброшенными с дирижаблей и самолётов, и многие другие свершившиеся его пророчества. Единственное, чего он не мог предположить, — гибели двоих своих сыновей в мясорубке когда-то описанной им мировой войны. Альбер Робида умер, окружённый почётом, в Невилле в 1926 году. Ему установили скромный памятник. Этого замечательного человека вспоминают, когда вновь открывают его книги с забавными рисунками и «невероятно фантастическими» пророчествами.

Эдгар Кейси, спящий пророк

Был пасмурный день. Лил нудный моросящий дождь. Всё утро и весь день Эдгар Кейси был занят на фотосъёмках. Он устал, промок, его немного знобило, а тяжёлый аппарат с магниевой вспышкой оттягивал плечо и бил по спине. Гулко раздавались его шаги в тишине опустевшей улицы. Вот и дом: в нём уютно и светло. Навстречу ему бросился шестилетний сынишка. Тёплое, худенькое тельце прижалось к отцу, и тепло сразу разлилось по телу. Больше всего на свете он любил это маленькое, ласковое, подвижное создание, наверное, потому, что сам был лишён тепла в детстве.

Немного поиграв с сыном, Эдгар почувствовал навалившуюся на него сонливость и, не удержавшись, прилёг, не раздеваясь, на постель и мгновенно провалился в какое-то забытьё. Сынишка, увидев, что отец спит, не стал его беспокоить и начал увлечённо играть с фотоаппаратом. Ему было очень интересно узнать, что находится внутри, и потрогать кнопки. Вот он нажал на очередную кнопку. Последовала ослепительная вспышка магния, и мальчуган закричал от дикой боли — вспышка сожгла ему глаза. Эдгар вскочил и недоуменно уставился на сына, прижавшего к глазам ручонки…

С Эдгаром случился обморок. Теперь врачам пришлось заняться отцом. Очнувшись, Эдгар впал в какой-то транс. Не приходя в сознание, он бормотал что-то не очень внятное. Утром его навестил врач; состояние Эдгара не менялось. Уже уходя, врач более внимательно прислушался к повторяющемуся время от времени бормотанию и удивлённо вскинул брови: он разобрал — это латынь. Врач понял, что Эдгар снова и снова повторяет рецепт лекарства. На всякий случай врач его записал. Обсуждая здоровье ребёнка и отца с коллегами, врач упомянул этот рецепт. «Очень странно, — отметил седой профессор, — ведь это средство от ожогов, правда, туда почему-то входит кислота, что должно свести на нет лечебное свойство мази».