Не та война

— Вы абсолютно правы в своих рассуждениях, Александр Михайлович. Заняв крепкие оборонительные позиции на Ялу, японцы могут удерживать их неопределенный срок. Однако только в одном случае — при получении полного господства на Желтом море. А это не так просто сделать при наличии у нас там подводных лодок и приспособленных к минным постановкам легких сил флота. Вот почему еще Фелькерзам настаивал о перевозке всех субмарин в Дальний, оставив часть в Гензане. Угроза торпедных атак из-под воды заставит неприятеля держаться на порядочном отдалении от Дальнего и Порт-Артура, — Небогатов постучал пальцами по столу, потянулся к папиросам. Закурил, посмотрел на карту и глухо произнес:

— Нашим морским силам на Квантуне придется вести изнурительную войну именно у корейского побережья. Зато первым двум эскадрам предстоит долгая борьба уже на Японском море — набеги и минирование вражеских портов с первого дня войны. Причем, и со стороны океана также, но там действовать будут вспомогательные крейсера. Потому приказ необходимо отправить сейчас — получат время на подготовку и переход. Жалко, но установить блокаду вражеского побережья вряд ли удастся — японцы получили от англичан слишком много крейсеров, и потери в них будут быстро восполнены. Нашу убыль мы возместить не в силах — просто нечем!

— А если в войну вступит Королевский флот?

— Тогда противник получит полное господство в Желтом, и неоспоримое в Японском морях. Мы сможем вести только оборону собственных берегов, и то с трудом. Наши рейдеры в океане будут уничтожены за два-три месяца. Последует захват Сахалина и Камчатки, отбить которые мы будем не в силах. Причинить неприятельским морским перевозкам значимый ущерб не сможем, победить в полевом сражении тоже, страна наша в кризисе — а потому пойдем на мир, крайне невыгодный для нас. Вот и все — мы достигли в прошлом году победы, вот только она для нас может стать подобно той, что одержал царь Пирр, высадившись в Италии. Но вся штука в том, что англичанам теперь уже нет нужды напрямую воевать с нами — они просто объявят нейтралитет, но «благожелательный» к своему союзнику. Любой потопленный нами японский корабль будет тут же заменен на английский, а их у короля много, отдать могут хоть пару десятков. Все равно на слом пускать, когда дредноуты начнут лихорадочно строить. А мы не Гераклы, чтобы долго выдержать такую войну с Лернейской гидрой!

Последние слова адмирала прозвучали не приговором, а уже эпитафией на погребальном постаменте. Александр Михайлович имел живое воображение, представив картину подобного исхода войны, и содрогнулся.

— И что делать⁈

Извечный русский вопрос вырвался у Александра Михайловича поневоле — обрисованная адмиралом перспектива новой войны со страной Восходящего Солнца выглядела крайне ужасающей.

— Воевать, воевать до конца, если хватит политической решимости и воли! Тут есть выбор, у поражения таковой отсутствует. Обрести союзников — а они есть, «владычицу морей» боятся, но не любят. И вести войну не так, как надеется неприятель — крепко ударить по самому больному месту…

Тут допустимо несколько вариантов «родственной» трактовки — муж, жена и шурин. Либо дядя с любимым племянником и племянницей. Или…

Глава 13

— Мой молодой друг, зачем воевать самим, если за нас это охотно совершат «желтолицые друзья». Тем более, когда их терпение подошло к концу, и скоро в ночной тишине их миноносцы подойдут к русским гаваням. И попробуют повторить то, что однажды у них получилось.

Сигарный дым поднимался к потолку, сизой струйкой входя в отдушину. Возможно, несколько веков тому назад в этой комнате за стаканом выдержанного бренди также спокойно сидели почтенные джентльмены, получившие рыцарские звания за успешные набеги на испанские порты в Карибском море, потопившие немало галеонов, что везли серебро в Кастилию из рудников «Нового Света», тогда загадочной страны Эльдорадо.

— Вот только сейчас у них ничего не выйдет. На этот счет у русских есть поговорка — «когда обожгли губы на кипятке молока, то дуют на воду». Звучит несколько иначе, но смысл такой.

— Вы настолько хорошо знаете русский язык, сэр?

Молодой джентльмен внимательно посмотрел на старика, он давно перестал чему-либо удивляться в клубе. Ведь каждый имеет право на свойственную только ему экстравагантность — кто собирает чучела или бабочек, но есть и полиглоты, знающие множество языков. Особенно много их среди моряков — они умеют ругаться на множестве наречий, постоянно пополняя свой обширный словарный запас в долгих плаваниях.