Не та профессия-0 (СИ)

В общем, описывать дольше, чем всё длилось. Не стало дивизиона.

Буквально на несколько секунд я пришёл в себя, но помню только, как пытаюсь встать, а Лёха-Шепель, мой НШ, наваливается на меня и говорит:

— Батя, заткнись. Все и так того… Живи, Батя, живи за всех нас. — А потом тюкнул чем-то меня по затылку.

Второй раз в себя я пришёл буквально через пару минут. Наверное.

Чтоб увидеть Шепеля, вернее, то, что от него осталось, возле нашей «шилки». Кажется, он успел напоследок дать им прикурить… Судя по тому, как его тело ворочали деятели с той стороны, одетые в форму не мотострелков, а десанта.

Ворочали и матерились.

Ну понятно.

Прощайте, тётя; мы шагаем бриться…

Для десантного батальона наш дивизион, ещё и в походном положении — как мышь коту. Что и произошло.

Один из окруживших «шилку» заметил, что я пришёл в себя:

— О, последний живой! — и быстро вывел свой ствол в горизонт, направляя его на мне в живот, потом добавил, мазнув глазом по моему погону: — Ты не дёргайся, майор. Лично к тебе претензий нет, но есть приказ. Веди себя нормально — и будешь жив. У нас приказ — занять территорию. Вас мочить — команды нет.

Подымаясь на ноги, вижу, что они похожи на стандартную группу — одиннадцать человек. И все не спеша топают ко мне. Ну а чего им торопиться, они уже победили. Сегодня. Здесь.

— Если нет команды мочить — нахуя всех заколбасили? — надеюсь, у меня получилось это сказать спокойным тоном.

— Да комполка мудак. Извини. Какие-то новые боеприпасы испытывал, противотанковая батарея по вам отработала. То не мы. Майор, лично к вам претензий нет. Тем более — на одном языке говорим, одному богу молимся.

Оружия у меня в руках нет, опасности для десятка здоровенных десантников я не представляю. На вид. Они абсолютно спокойно обходят меня с флангов, чтоб завершить фиксацию. Говорливый, как я теперь вижу, командир или замком группы продолжает:

— Плен оформим согласно конвенции. Условия нормальные. Чего нам делить? Наше руководство с вашим не ладят, но у народа то претензий нет. Не дури, майор. Ты ж тоже в армии, всё сам понимаешь. Ничего личного. А плен — у вас год за пять идёт при подсчете стажа, да?

— У вас претензий нет — у меня к вам есть. Вы к нам пришли. Не мы к вам. Да и не майор я.

— Опа, а кто? — глумливо тычет говорливый стволом в мой погон.

— Не майор я, майор, — по его глазам вижу, что угадал правильно. А что тут угадывать, у этих ребят выше майора «в поле» не бывает. А для капитана он и возрастом, и повадками стар.

— Не майор я. И в армии ни дня не служил. Хотя вру, сегодня первый день. Но день же ещё не закончился? Так что, в армии я ни дня не служил. Я служил в военно-морском флоте, майор. Капитан третьего ранга. Перевели сюда. Только форму и успел переодеть.

Пока мы общаемся, группа берёт меня в полукольцо, и пора делать то, что пора делать. Паузы и разговора мне хватило, чтоб прикинуть диспозицию и сблизиться с ними вплотную.

Они по прежнему спокойны. Спортивные подтянутые парни, четко исполняющие приказ, при других обстоятельствах заслуживающие уважения.

Пришедшие с той стороны государственной границы. Нарушившие все предварительные договорённости.

В голове — слова Шепеля. Видимо, последствия контузии. «…Живи, Батя, живи за всех нас….»

Спасибо, братва, вы сделали всё, что могли. Хотя и смогли не много. Но хоть в плен не пошли.

Спасибо и тебе, Шепель. Что постарался. И за последний подарок спасибо, я уже оценил.

А теперь моя очередь.

И я протягиваю бравым десантникам из-за спины вперёд левую руку, на которую все заинтересованно смотрят в первый момент. Вид их лиц, за секунду меняющийся от победно-надменного до очень изумлённого — последнее, чем завершается моя карьера.

Один к одиннадцати — нормальный размен.

Тем более, если этот один — вообще с флота, заброшенный волей судьбы за пятьсот кэмэ от ближайшего моря.

Чеку я вытащил за спиной три секунды назад, стандартный запал — четыре секунды.

Последний подарок моего начштаба Шепеля — граната в моей руке — превращается на миг в яркое солнышко, которое хоть немного исправит ситуацию.

* * *

Военный колледж

специальных искусств.

Кажется, ещё не всё. Прихожу в себя в теле какого-то пассажира в другом, как модно было писать в книжках, мире.

Когда бывало нечего делать, я с удовольствием читал про попаданцев куда попало. Вот и меня, кажется, угораздило.

Пара секунд у меня уходит на адаптацию и я спотыкаюсь перед чёрной дверью с нарисованным на ней черепом. Некстати приходит смешная мысль, что у нас так раньше распределительные будки маркировали. Давно.

Парень, в которого я попал, местами мой коллега. Тоже военный, только из рядового состава. С какими-то задатками к чему-то, я пока не понял какими. Служил аналог нашей срочной службы местным пограничником. Соседи напали, всё как у нас. В бою остался в живых вдвоём с товарищем, товарищ до госпиталя не дожил.