Не та игра

Накаряков об этом знал, так как тоже был приглашен на это торжество. И даже собирался его посетить. Но, ставя свою подпись на проверочном материале, он предпочел руководствоваться официальной версией. О преступлениях прошлых лет. Так было удобнее. К тому же материал не выглядел криминальным, а Максик мог провести проверку не хуже любого опера в отделе. Это решение поддержал и начальник участковых уполномоченных полиции, также приглашенный на «ножки» и давно уже невосприимчивый к стенаниям совести. На деле же Максим и вправду оказался рад возможности расследовать происшествие, относящееся к компетенции уголовного розыска. И его руководству можно было бы по этому поводу не тревожить лишний раз совесть и без того находящуюся в постоянном стрессе.

В общем, с утра Максим забрал материалы из дежурной части. И едва успел разложить их на своем письменном столе, как в дверь очень вежливо, но настойчиво постучали. За дверью оказался Безгласный Михаил Петрович. Этим утром он успел не только посетить планерку у главы города, но и дать указания подчиненному коллективу работников Центра внешкольной работы. Теперь те, кляня почем зря весь белый свет и в первую очередь своего непосредственного руководителя, разбирали недостатки и упущения, выявленные в субботу в помещении Эдельвейса.

А сам Михаил Петрович, следуя составленному на этот день плану, направился в полицию, чтобы выполнить все оставшиеся обязательства.

— Только флэшку необходимо вернуть, — аккуратно, но непреклонно заявил он, передавая девайс Максиму, — она на балансе кинотеатра числится!

На флэшке была запись с двух камер. Уличной и из вестибюля клуба. Начали с последней, чтобы определиться, кто именно с кем дрался. Сама драка была скоротечной, и Максим, который в Академии МВД занимался самбо, сразу же оценил мастерство обоих противников. Лицо старшего разглядеть было невозможно. Он все время держался так, что на камеру попадал его затылок. Даже когда он нес своего соперника к двери, взвалив его на плечо, изловчился повернуться к камере так, что лица видно не было.

— Он как будто специально от камеры прячется, — авторитетно заявил Михаил Петрович, — а ещё странно, что они перед дракой разговаривали в вестибюле, там же музыка все заглушает. Видели, им приходилось друг другу на ухо говорить. Плохо слышно. Проще было на улицу выйти.

— Да, — согласился Максим, которому это не показалось странным, — может, как раз концерт обсуждали…

— Не исключено, — согласился Михаил Петрович и продолжил дальше с озабоченными интонациями, — а обратили внимание, как молодой что-то бросил в начале драки?

— Ага, — кивнул Максим, — как раз в то место, где мы нашли медальон.

— А заметили, что старший что-то передал младшему? Когда они разговаривали перед дракой. Возможно, этот самый медальон! — Михаил Петрович, похоже, приберег свой основной козырь внимательности напоследок!

Они пересмотрели запись еще один раз и пришли к выводу, что это действительно был медальон. Михаил Петрович резонно предположил, что на нем могут остаться отпечатки пальцев обоих участников конфликта, и так можно будет установить их личности. Максима начала раздражать детективная жилка в директоре Центра внешкольной работы. Он лишил Максима удовольствия, получаемого от формирования самостоятельных верных выводов. Безгласный и вправду очень любил детективы. В свое время он мечтал работать в органах правопорядка, но из-за проблем со зрением не прошел медицинскую комиссию. И с тех пор при любом удобном случае компенсировал это досадное недоразумение превосходным дедуктивным мышлением и невероятной внимательностью.

Записи со второй видеокамеры не прояснили ситуацию. На них старший участник конфликта тоже умудрился скрыть свое лицо. И Максиму вновь пришлось согласиться с наблюдениями Михаила Петровича.

— Такое впечатление, — заявил тот, — что старший большой специалист!

Действительно, все действия будущего победителя драки выглядели очень естественно. То он обернулся, то почесал лоб, то посмотрел под ноги, то снова обернулся. Словно не скрывался от камеры, а был обычным невротиком. В больших солнцезащитных очках, как у летчика, которые он снял только в помещении.