Не судьба

Город встретил нас тишиной и неприятным холодком. На улицах ни души, изредка встречаются люди, спешащие, уж больно торопливо, по своим делам, да милиция, в большом количестве — чем ближе к центральным площадям, тем больше — группами по три-пять человек, занявшая удобные для наблюдения за народом места. Редкие машины и еще более редкие автобусы, мы еле добрались до дома. Ах, да на вокзале еще, когда выбирались из вагонов, у нас проверили и билеты, и паспорта, туда ли мы едем. Оказалось, туда, так что не развернули, хотя да, на Центральном вокзале такие прецеденты и случались, видели. Впрочем, обо всем вещал громкоговоритель прямо на месте нашего прибытия. Коротко объяснявший причину и наличия милиции повсеместно и отсутствия привычных толп граждан на улицах.

Пока мы отдыхали, город потрясла серия митингов. Впрочем, что в них особенного, после того, московского на Первомай, когда колонны остановились против мавзолея, и на Горбачева со товарищи обрушился поток оскорблений. Милиция долго бездействовала, но по счастью, генсека не решились тогда стрясти с трибуны и отметелить. Зато постарались в других местах, в другое время. В той же Москве, чуть позже, когда очередную демонстрацию разогнали по переулкам и там несколько тысяч человек уже повязали — или просто приложили от души, чтоб неповадно было.

У нас все началось с забастовки шахтеров, в кои-то веки присоединивших свой голос к общему движению. Потом начался стихийный митинг, переросший в демонстрацию с требованиями сперва экономическими, но быстро, как и всегда в таких случаях, перешедшим к политическим. Требовали отмены повсеместной гегемонии КПСС, разгона исполкомов, равноправия, честных выборов, отставки первых лиц, как города, так и страны — что интересно, и за тех и за других вроде только что голосовали, Горбачева съезд народных депутатов избрал президентом, а горсовет только что сам вполне себе демократично переизбирался, без Михалыча, кстати, он решительно отверг участие в «балагане», как сам это назвал. Неудивительно, что без его участия власть даже фасад не поменяла, практически не встречая сопротивления горожан. Как и понятно, что это им даром не прошло, народ, по русскому обычаю, долго запрягал, но не видя альтернативы замшелым представителям административно-командной системы города, полез в бутылку. Обком взяли в кольцо, та же участь постигла и горсовет. Митингующие требовали справедливости, кричали, что заблокируют работу этих органов, пока первый не отменят напрочь, а второй не переизберут на конкурсной основе.

Видя, что проку от милиции нет, власти пригласили войска. Случилось чуть получше, чем в Тбилиси годом ранее. Слава богу, не стреляли, просто били так, что в образовавшейся давке и от ударов погибли четыре человека и пострадали около сотни, некоторые довольно тяжело. Обком и горсовет разблокировали, митингующих разобрали по КПЗ, откуда выпустили совсем немногих, остальным грозили реальные сроки чуть не за попытку свержения действующей власти. Город еще какое-то время патрулировали на бронетранспортерах войска, и только вот-вот, когда всем жителям все стало понятно, они ушли подавлять новое восстание в другом месте.

Я несколько дней думал, потом все же решился, позвонил отцу. Узнать как он, что он, во время этой заварушки. Набрал номер и долго слушал гудки. Наконец, когда в трубке послышался его голос — не выдержал, повесил трубку. Долго стоял с колотящимся сердцем возле телефона, но перезванивать не стал. Ушел домой.

Город приходил в себя долго, месяц, если не больше. Где-то к сентябрю только жизнь выправилась — но все это время мы приходили на работу больше для того, чтоб пересчитать друг друга, удостовериться, что с нашими коллегами ничего не случилось, и что жизнь продолжается, как есть. Уже и это, после всех пертурбаций, виделось хорошим знаком. Затем уже стали подтягиваться клиенты. Что-то заказывать, уточнять, спрашивать. Особенно насчет телефона, ведь многим куда привычней звонить, нежели приходить на место по любому вопросу. Я, как юридическое лицо, отправился узнавать, когда можно будет купить номер, как выяснилось, все одно до следующего года, пока не проложат основной кабель, нечего и думать. Рассказали только об удивительном изобретении, давнишнем, но у нас распространения, по понятным причинам не получившим, как ксерокс или рация. Портативный радиотелефон, на который, сдавшись, согласилась выдавать лицензии контора службистов. Он конечно, поменьше, чем радиотелефон в чиновничьей машине, но все весит несколько кило, да и заряда хватает на пару дней, но ведь, черт возьми, штука удобная — номер, который всегда с тобой. Можно звонить из любой точки города, если рядом есть нужная антенна, конечно. Очень удобно… будет, когда сеть антенн-сот покроет весь город а так же его окрестности. Да и другие города. Станет возможным путешествовать, всегда оставаясь на связи, что в наш безумный век скоростей и атома…

— Значит, обычный телефон не дадите, — резюмировал я. Мой собеседник только руками развел.

Глава 35