(Не)строго бизнес

– Эйд, – надсадный стон на секунду отрезвляет меня, я замедляюсь, чувствуя, как спазмы ее тела нарастают с новой силой.

– Давай, детка, еще раз, – хриплю я, просовывая руку между разведённых подрагивающих ног и стимулируя разбухший клитор. Пара глубоких толчков, и нас уносит. Одновременно, с рычанием, всхлипами и криками. Охереть…

– Блядь, Эм, – обхватываю её руками, и мы оба прижимаемся к стене. Только это удерживает нас от падения. У меня дрожат ноги. Черт, да меня всего трясет, словно это первый мой секс в душе. Хотя и первый наверняка не был таким.

Когда меня перестает колошматить и сбившееся дыхание частично приходит в норму, я отодвигаюсь, подхватываю за подбородок лицо Эмилии, заглядываю в затуманенные глаза, и мне чертовски не нравится то, что я там вижу. Остывающее удовольствие, боль, обида, горечь, стыд – весь тот букет, с которым я тщетно пытаюсь сражаться. Ей же, блядь, нравится, так к чему эти сопли после?

– Что снова не так, Эм? – севшим голосом спрашиваю я. Ее расфокусированный взгляд медленно скользит с лица вниз и также неторопливо поднимается к глазам.

– Все отлично, Батлер. Ты классно трахаешься, – вызывающе и совсем неискренне выдает Гордеева.

– Лия! – настойчиво произношу ее имя, крепче сжимая точеные скулы, когда она пытается отвернуться.

– Я так понимаю, что многие сисястые блондинки в офисе успели познакомиться с твоим ненасытным половым органом, – выплевывает она, уголки губ с трудом удерживают холодную ухмылку, глаза предательски блестят.

– Только одна, – спокойно отвечаю я, поглаживая подушечками пальцев её щеки и стоически выдерживая испепеляющий взгляд.

– Зачем ты мне врешь? – с презрением бросает она.

– Блондинка – одна, – ровным тоном уточняю я. В потемневших зрачках Эмилии сверкает чистая ярость. Я вижу, как она заносит руку, чтобы влепить мне пощечину. Не останавливаю. Пусть бьет. Этот эмоциональный выброс ей нужен сейчас. От меня не убудет, а ревнивой собственнице полегчает. Однако я недооценил силу гнева Гордеевой и после второго обжигающего удара по моей физиономии, все-таки перехватываю ее запястья.

– Успокойся, – сдержанно требую я. – Это был случайный эпизод, и он в прошлом. Сейчас я трахаюсь только с тобой.

– Сейчас? А пару часов назад? – мое объяснение, разумеется, её не устраивает. Кто бы мог сомневаться.

– Ничего не было пару часов назад, – уверенно и предельно честно утверждаю я.

– А когда было?

– Тебе даты назвать?

– Даты? Значит, не один раз? – с презрением шипит Эм.

– Блядь, я же тебя не спрашиваю, когда ты в последний раз ложилась под своего бывшего кретина? – срываюсь я. – И мне это совсем неинтересно, детка.

– Почему она? – резко вырвавшись, Эмилия толкнула меня в грудь, глядя на меня сверкающими, злыми глазами. – Почему она, мать твою? Чтобы сделать мне побольнее? Унизить еще сильнее? – она такая уязвимая сейчас, что я без труда считываю все ее эмоции, такие обнаженные, яркие, чистые, пронизанные обидой, горечью, гневом. Они трогают что-то во мне, давно забытое и, как мне казалось, вырванное с корнем. Она хрупкая, по-настоящему хрупкая. Сейчас, со мной, в моих руках. Черт, как я мог не замечать этого раньше?

– Извини, Эм. Мне жаль, – искренне произношу я, взяв ее лицо в ладони. Мягко касаюсь ее плотно сжатых губ своими. Она не поддается, упираясь руками в мою грудь, – Мне действительно жаль, девочка, – твердо повторяю я. – Просто забудь.

– Забыть? Да я видеть тебя не хочу…, – вскидывая голову, шипит Эмилия, впиваясь острыми ноготками в мою кожу. И я понимаю, что любые мои слова тщетны и бессмысленны. Чтобы я не сказал сейчас, она не услышит.

– Я не собираюсь продолжать этот разговор, – спокойно говорю я, выключая воду. – Пошли в постель. Хочу сделать тебе расслабляющий массаж.

– Иди ты знаешь куда, Батлер! – возмущенно рычит Гордеева. Тяжело вздохнув, я подхватываю ее на руки и вытаскиваю из душевой кабинки.

– Не трогай, я сама могу, – она отчаянно отбивается, пока я терпеливо и тщательно вытираю ее полотенцем. Ни один мускул не дергается на моем лице, игнорируя все попытки Эм вызвать меня на эмоции. Когда я начинаю вытираться сам, она не спорит и не пытается сбежать, а молча ждет дальнейших распоряжений, наблюдая за мной уставшим, потерянным взглядом.

Взяв пару чистых полотенец, я беру ее за руку и веду в спальню. Сажаю на край кровати и выключаю яркий верхний свет, оставляя в комнате приятный уютный полумрак. Эмилия тянется к своей заготовленной пижаме, но я быстро пресекаю ее попытку. Она недовольно хмурится, сложив руки на коленях и старясь не смотреть на меня ниже пояса, я вот не могу отказать себе в эстетическом удовольствии, и бесстыдно разглядываю обнаженную гордячку, смиренно восседающую на моей постели.

Грациозная, гордая, злая и невыносимо-сексуальная. Идеальная, словно фарфоровая кожа, длинная шея, хрупкие плечи. От вида аккуратной вздернутой груди с розовыми пиками, во рту собирается слюна, и я с трудом вспоминаю, что, вроде как обещал Гордеевой массаж, а сам залип на ее теле, как подросток, впервые увидевший голую женщину.