Не стать зверем (СИ)

— Ант не пощадил бы, — хмыкнула она, вставая и отходя к окну. В Рамьене шел дождь. Холодный осенний дождь… Парк, окружавший замок, был невыразимо прекрасен, одевшись в пламенно желтые одежды — мокрый, печальный, увядающий… Уже почти стемнело, фонари вдоль аллей подсвечивали огненно-оранжевые листья на деревьях и дорожках, покрытые слоем воды, бликующие глянцем под их тусклым и теплым светом. Из приоткрытого окна тянуло холодной осенней сыростью, от растопленного камина — сухим смолистым жаром. Ему вдруг повеяло чем-то давным-давно забытым, чем-то из прошлого, которого, казалось бы, и не было в его жизни, так давно все случилось… он уже почти не помнил начало. Большая старая комната, осень за окном, сырой холодный воздух, жар камина и женщина… Кто из них — Вечный? Они — все эти существа, мнящие себя всесильными и бессмертными, или он, помнящий еще прошлого Нигейра, и Наджара-Филина, и Элианну… Ту женщину он помнил, несмотря на сотни других, случившихся после нее и не оставивших следа. Они ушли, из жизни и из памяти. Она — осталась.

— Фактически, он получил больше, чем мы сами планировали ему отдать, — усмехнулся он. — Кельбела полностью останется под его контролем. Эльашр он разделит с Ширин, а Рувабе — с Лануэль, при сохранении влияния Реваля и Ширин в этих эмиратах в виде очагов. Он показал, на что способен сам, при минимальной поддержке союзников. Даже этот бой… — он вздохнул, вспоминая, как метался, запертый в Наган-Кархе, не имея возможности прийти на помощь своему мальчику, не зная даже, что там происходит. — Жаль, я не видел…

— Реваль видел, — сказала Эрлен. — Впечатлился настолько, что вернул себе человеческий облик. Правда, он не делился подробностями.

— Мальчик считает, что проиграл бой с Вороном, — вздохнул старый наг. — Вчистую проиграл, даже невзирая на то, что он его дважды ранил, и что Рессер, говорят, свалился в обморок, когда его довезли до лечебницы. Перчатки-то потеряны…

— Разве Хэйген их не вернул?

— Вернул, сегодня утром, через Шандра.

— Что, лично не снизошел? — с презрением бросила она.

— Ну и что? — пожал плечами Кольер. — Я бы на его месте и вовсе не торопился возвращать.

— Ага, высокомерно бросил через слугу, — поморщилась она. — Как подачку.

— Ты очень сильно передергиваешь, — вздохнул старый наг. — Придумываешь, как все женщины. Иногда мне кажется, что ты к Хэйгену… неравнодушна.

— Кто, я? — взвилась Эрлен. — Неравнодушна. Ненавижу. Убила бы.

Кольер рассмеялся.