Не спи под инжировым деревом

Мы плыли сквозь жаркую ночь, сквозь невыносимую влажность воздуха и толпу людей, непонятно с какой целью выползших из своих кондиционированных нор. Было много туристов – легкоузнаваемых по странной одежде и легкомысленно-беззаботным выражениям лиц. С достойным восхищения идиотизмом они фотографировали всякое новодельное дерьмо, устрашающего вида статуи – талисманы Олимпиады, обезображенные облицовкой «под старинку» памятники стиля конструктивизм и прочую порнографию. Все кафе оказались забитыми, и мы с Сайкой скитались, неприкаянные, не зная, где присесть. В конце концов нам удалось отыскать свободную скамейку в саду развалин за крепостными стенами – остальные были заняты такими же, как мы, влюблёнными парочками, и одна как раз убралась перед нашим приходом.

Стоило нам сесть, как Сайку прорвало (её всю дорогу распирало, она всячески намекала мне, что нашла нечто захватывающее, я так понял, какую-то очередную сплетню).

– Я эту Нигяр нашла в Фейсбуке, и смотри что… Та-а-ак, Нигяр Гусейнова, – Сайка вытащила из сумочки телефон, набрала имя в поиске и ткнула в нужный профиль пальцем. – Смотри, у неё вся хроника в чём.

Я просмотрел хронику и понял, что Сайка имела в виду. Страница новоиспечённой невесты Илькина была похожа на love story самой Нигяр и её – Матерь Божья! – родного дяди. Сколько я ни листал её вниз, ни одной публикации, которая не сопровождалась бы упоминанием горячо любимого дяди со смайликами-сердечками, мне не повстречалось. Одна за другой шли совместные фотографии, на которых Нигяр прижималась к своему дяде – мужчине рослому и видному – так, как обычно прижимаются далеко не племянницы. Выражение лица у дяди, как мне показалось, везде было немного растерянное. Казалось, что его уже начали посещать смутные беспокойства неподобающего характера, каких он не ожидал испытать по поводу девочки, которую, вероятно, держал на руках, когда она была маленьким свёртком, и рождению которой так радовался. Подписи к фотографиям «Love you uncle ♥ ♥ ♥», видать, душевного равновесия ему тоже не добавляли, как и комментарии от некоторых нетактичных, не осведомлённых о родственных связях Нигяр и значении слова uncle личностей: «Прекрасная пара», «Отлично смотритесь вместе!». На это Нигяр отвечала с отчётливым притворством, что: «Этожемойдядя» и «Яонёмговорилавызабыли?».

– Ну, теперь я понимаю, почему Ниязи так веселился, когда говорил, что эта Нигяр очень любит своих родственников, – фыркнул я.

– Надо сказать… э-э… Илькину, – обеспокоилась Сайка.

– Ты что?! – иногда она бывает просто поразительно глупа. – Представь, как будет шикарно, если этот придурок на ней женится!

Сайка задумалась на пару секунд, затем ответила:

– Не думаю, что женится. По-моему, она ему вообще не понравилась. Он же в меня влюблён!

– А тебе только этого и надо, – прошипел я и отвернулся. Мгновением позже Сайкина голова легла на моё плечо, а её пальчики начали робко теребить рукав моей рубашки.

– Знаешь, – залепетала она, – мне в последнее время так страшно, я боюсь тебя потерять…

Ну вот, началось. Я тяжело вздохнул, и на меня сверху упал засохший лист тутовника. Почему-то было неохота поднимать руку, чтобы стряхнуть его, поэтому я передёрнул плечами, одновременно сбрасывая с себя голову Сайки, о которой как-то забыл. Она страшно обиделась, мне с трудом удалось убедить её, что я всего лишь стряхивал лист.

– И мне кажется, что ты с каждым днём отдаляешься, как будто уходишь куда-то в туман, – поэтически округлила она свою претензию, вернув голову на место.

Остаток свидания мы провели в странном молчании, словно её заявление провело между нами какую-то невидимую черту, которую каждый из нас не мог переступить – не знаю, почувствовала ли Сайка это, но мне представилось именно так. Когда я сажал её в такси, она вдруг закопошилась в сумке, извлекла оттуда объёмистый бесформенный свёрток и вручила его мне, немного стесняясь, кажется.

– Я испекла тебе круассаны, – прошептала Сайка.

– О… спасибо, – механическим голосом автонавигатора ответил я, поражённый страшной догадкой: она таки хочет взять меня в оборот, свадьбы хочет моя дерзкая, свободолюбивая Сайка, пышного белого платья с неуместной красной ленточкой, и кудахчущих тётушек хочет Сайка, да так хочет, что аж начала учиться готовить. Бежать! Отгрызть себе лапу и бежать!

Но я же люблю её? Преисполненный стыда за своё замешательство, я наградил Сайку поцелуем в губы столь долгим и страстным, что при виде такого разврата и бесстыдства старенький таксист, должно быть, оказался близок к сердечному приступу. На всякий случай я попытался запомнить номер машины и сказал Сайке:

– Позвони мне, когда будешь дома.

Круассаны (шоколадные) оказались ужасными: видимо, до таких кулинарных изысков бедная моя Сайка ещё не доросла. Я их всех скормил крысиному королю без сожаления, кажется, ему понравилось. Выполнив свой долг перед дикой природой, нуждающейся в поддержке человека, я позвонил Джонни и поделился с ним своими переживаниями по поводу Сайки.