Не спи под инжировым деревом

– Так. Ты же шутишь, да? – Ниязи, конечно, забавный и неординарный, и голос у него дивный, не поспоришь, но вся его подозрительная деятельность, непоседливость и любовь к авантюрам делали его не лучшим кандидатом в мужья такой особы, как моя сестрица. Да и я сомневался, чтобы ей удалось его уговорить.

– Шучу, успокойся уже.

Дома Зарифа, не обращая внимания на причитания матери, выговаривавшей нам за ночное отсутствие, выволокла из-за книжного шкафа небольшой складной мольберт и готовый загрунтованный холст на подрамнике размером девяносто на шестьдесят сантиметров.

– Хорошо, хоть с братом была, Айна хала бельё вешала, когда вы вернулись, что бы она подумала, если бы ты одна была?!

– Она подумала бы, что я с утра вышла в магазин, – с поразительным спокойствием ответила Зарифа, ходя кругами вокруг Бахрама и выбирая наиболее удачный ракурс. – Как думаешь, – обратилась она ко мне, – может, нам его чуть-чуть подвинуть, чтобы свет падал вот так? – Она изобразила руками, как именно.

– Может, просто оставить его в покое?

– Помрёт тут ещё от голода. – Мама переключилась на Бахрама. – Что мы потом полиции скажем?

– Зато с тех пор, как он здесь, призрак больше не бесчинствует, – утешил я её, а про себя добавил: «И Зарифа счастливее как-то стала».

– Что правда, то правда, – нехотя признала мама. Зарифа тем временем пыталась поудобнее ухватиться за Бахрама, чтобы развернуть его на тридцать градусов.

– Ты что, с ума сошла? – завизжала мама.

– Успокойся, мам, моей чести ничего не угрожает. – Отойдя в сторону, Зарифа с удовлетворением поглядела на своего натурщика поневоле, чьи черты лица теперь оказались выгодно подчёркнуты рембрандтовским освещением. Затем она водрузила холст на мольберт, взяла уголёк и начала набрасывать контуры фигуры Бахрама.

Я же полез в интернет и выяснил, что единственный экземпляр «Книги гаданий» хранится в Британской библиотеке, а «Сад утех» вообще утерян при пожаре в Страсбургской библиотеке во время Франко-прусской войны.

Днём мне позвонила Сайка и устроила экзекуцию упрёками за то, что я ушёл, а её оставил.

– Ты что же, не прочитала моё письмо? – удивлённо спросил я. Письмо не оправдывало мой уход, но, по крайней мере, оно бы подняло Сайке настроение: я не поскупился на комплименты и нежности. В женских пабликах его растащили бы на цитаты.

– Какое ещё письмо? – плаксиво ответила Сайка.

– Я же прямо в руку его тебе вложил. – Она и правда не нашла письма или притворяется, желая досадить мне?

– Ничего не было, ээээ… – тянула она мне в ухо.

– Сложенное треугольником. Куда же оно делось? Я в него всю душу вложил! – настаивал я.

– Не знаю я! – ещё больше разозлилась Сайка.

Я поторопился назначить ей свидание этим вечером в её любимом ресторане, и, завершив разговор, принялся размышлять о тайне пропавшего письма. Конечно, она могла получить его, а мне наврать просто из вредности. Это было наиболее простым объяснением. Второй вероятной причиной могла стать банальная случайность: Сайка пошевелилась во сне, и письмо выпало из её руки, ну а потом кто-то пнул его, и оно улетело под диван, например. Третья причина интриговала и беспокоила, хотя и трудно было поверить в то, что кому-то пришло в голову вытащить из руки моей возлюбленной клочок бумаги и (прочитать его, возможно) избавиться от него. Расхаживая по комнате из угла в угол, то и дело хватаясь за гитару и нервно выдергивая из неё какие-то невнятные риффы, бросаясь навзничь на кровать, я мысленно допрашивал всех подозреваемых в похищении письма. В своих мечтах я был плохим копом. Эмиля я пытал сигаретным дымом, потому что он у меня был подозреваемый номер один. Беспокоила меня и необходимость выгуливать Сайку сегодня вечером, потому что в последнее время мои ресурсы перестали пополняться за счёт работы. Работодатели обо мне как-то забыли, или во всём городе компьютеры вдруг начали отлаживаться сами собой.

После обеда я проведал крысиного короля, который выглядел более довольным, чем прежде, и при виде меня разразился чем-то подозрительно похожим на приветственный гимн. Я спустил ему еды, понимая, что поступаю абсурдно, но ничего уже не мог с этим поделать: если ты однажды накормил животное, то впредь тебе приходится оправдывать его ожидания. Хотя пробираться в ванную комнату с едой было страшно, меня в любой момент могла засечь мама.