Не спеши с ответом (СИ)

— Тим, а тебе не казалось, что если бы я хотела чего-то скрыть, то удалила бы историю звонков.

— Да. Так бы ты и сделала. Или бы…

— Тим!

— Не кричи. Котенка испугаешь, — сказал Тим. — Ты могла и не удалять историю. Посчитала бы, что это неважно. Все самое тайное надо держать на виду.

Я думала, что будет скандал, но Тим не стал лезть в бутылку. Он поужинал и решил лечь спать. Возражать по этому поводу я не стала. Пока мы ложились спать, я рассказывала ему про Игната, расспрашивала его про поездку. Тим отвечал неохотно. Односложно. А потом и вовсе сказал, что ему все надоело и надо спать.

— Ты не стал снимать футболку, — сказала я.

— В комнате холодно, — сказал Тим.

— Чего скрываешь? — спросила я, подперев голову рукой.

— Не надо включать паранойю, — отмахнулся Тим.

— Ты чего-то скрываешь. Футболку снимай.

— Прекрати дурить. Давай спать, — сказал Тим. Он точно чего-то скрывал, но говорить не стал. Сделал вид, что уснул. Я усмехнулась, решив, что отыграюсь на нем завтра.

Рис разбудил меня рано, чтоб я покормила Уголька. Пришлось подниматься. А после кормежки котенка уже ложиться совсем не хотелось. Я занялась привычными делами. Нагрела воды, чтоб умыться. Тут и Тим проснулся. Утром он любил ополаскиваться после зарядки, но сегодня только умылся. Я не выдержала. Подошла к нему сзади и задрала футболку. Тим резко обернулся. Хотел мне залепить с кулака, но я успела увернуться и кинулась к столу. Он побежал за мной. Следующий его удар пришелся по сковороде, которую я подставила под его удар.

— Эй! Совсем сдурела⁈

— А ты не сдурел? На меня без причины кидаться?

Тим схватился за отшибленную руку. Я же поудобнее перехватила сковороду.

— Значит, ты там нагулялся! Все меня караулил, а как за порог, так изменять⁈ Я тебе сейчас сковородой проучу. Вся спина располосована. А я еще думаю, чего это ты футболку не снимаешь⁈ А у тебя рыльце в пушку!

— Никакого у меня рыльца нет. Ты…

— Что я? Неправа?

Я замахнулась на него сковородой. Но Тим не стал уворачиваться. Он смотрел на меня с улыбкой и задором в глазах.

— Чего замерла? Не ударишь?

— Нет, — ответила я.

— Какая же ты, тетя Маша…

— Перестань меня так называть, — попросила я, отдавая ему сковороду. Тим поставил ее на стол. Сам коснулся моей щеке.

— Как хочу, так и буду тебя называть, — сказал он, притягивая меня к себе. — Оттолкнешь?

— Нет. Но надо было бы, — ответила я, обнимая его.

— Знаю, что дурак. Было всего лишь интересно.

— Если ты будешь продолжать так себя вести, то рано или поздно все потеряешь.

— Я почти все потерял, Марусь. У меня почти ничего нет. Знаю, что не оправдание, но…

— Тебя уволили с работы?

— Да.

— Все наладится, Тим.

Он подхватил меня на руки. Потащил меня в сторону кровати.

— Подожди. Мы с тобой еще не выяснили отношения.

— А чего их выяснять? Я накосячил, а ты меня не хочешь простить. Но как же я по тебе соскучился! Марусь, как же мне тебя там не хватало!

— Чего не хватало? Ты там развлекался!

— Надо тебя было брать с собой. И зачем только оставил?

— Чтоб дом сторожила, вместо собаки, — ответила я. — Котенок!

— Я его перенес. Что-то подсказывало, что придется нам с тобой мириться.

— Не буду я с тобой мириться!

— Ты уже смеешься, Марусь, — ответил Тим.

Я смеялась из-за того, что он щекотал шею своим дыханием. Смеялась, потому что сегодня у нас не было драки. Что на улице была весна, а у дома ступеньки провалились. И котенок в шапке спал. А еще я была глупой и безрассудной. Меня не интересовало, что он спал с другой девкой. Мне было важно, что он вернулся ко мне. Должно было быть противно, но мне было именно приятно. Я была зависима от этих отношений, от его губ и рук, от нежности и ласки. Он меня целовал, как в последний раз, а я ему отвечала, стараясь утолить ту жажду и желание, которое разрывало душу на куски. Я его любила и ненавидела. Но все же больше любила.

— Ты мной пользуешься, — прошептала я.

— Отыгрываюсь за твою ворожбу. Не могу тебя забыть. И вырвать не могу из сердца, — ответил Тим, заваливаясь на меня и прижимая к кровати. — Только и думал о тебе.

— Но это не мешало…

Он сжал меня, причиняя почти физическую боль и заставляя получать дикую разрядку, от которой сводило губы. В чем-то Игнат был прав. Мне нравилась эта больная жизнь. Безумная страсть и дурость. Он меня так разозлил, что я укусила его за губу. На миг вся сжалась, ожидая удара, но его не последовало.

— Что-то вас всех меня покусать тянет, — сказал Тим, переворачивая меня наверх.

— Ты…

— Очень плохой человек. Под стать тебе, — ответил он. Зажимая мои бедра руками.

— Я…

— Любишь ты меня. А я тебя, — ответил Тим, ловя меня. Тело сотрясала разрядка. Меня трясло. Эмоции душили, вырываясь слезами и заставляя отключиться.

Он лежал на моей груди, используя сиську вместо подушки. Водил пальцем по моему животу, чертя по нему витиеватые узоры. Я украдкой вытирала слезы после эмоционального взрыва.

— Она мне всегда нравилась. Симпатичная девчонка. Но дальше трепа у нас не было ничего. А когда ее вновь увидел… Почему-то она на меня внимание обратила.

— Решил мне все в подробностях рассказать?