Не смей меня... хотеть

Отогнав неприятные мысли в дальний уголок сознания, я принялась за лекции, твердо решив, что хватит с меня безумств, немного расслабилась, отвлеклась, но теперь надо опять напрячься. Красный диплом сам себя не получит. А на меньшее я была не согласна.

С Олегом же надо просто поговорить, объяснить…

Наивная я тогда была, просто жуть…

— Алька, идем сюда! — из-за углового столика мне машет Маринка, отвлекая от неприятных воспроминаний.

Я смотрю на пустующий столик , за которым обычно сидит Олег, его свита и я тоже в качестве красивого придатка, морщусь и иду к подруге.

— Вот, у меня есть пирожок, — говорит она, — спаси меня! Я на диете, а зачем-то купила. Не выдержу ведь и съем!

— Ох, черт… — сокрушаюсь я, — придется спасать…

Вгрызаюсь в пирожок, краем глаза отслеживая вход в буфет. Все же неспокойно себя чувствую, не надо было Игоря оставлять им на растерзание…

Совесть теперь будет мучить. И раздражение из-за собственной слабости.

Последнее самое тупое.

Я думала, что сильная, а оказывается… Слабачка.

Неприятное открытие.

Глава 3

За столом Маринка продолжает меня обрабатывать насчет вписки у Сома, но мне, особенно после происшествия,  вообще про это слышать не хочется.

Поняв, что я не в настроении, подруга принимается за свое излюбленное занятие: обсуждение окружающих.

— Машка опять губы наколола, глянь, синяки какие… Нафига? У нее и так вареники, в профиль нижняя губа вообще на подбородке лежит… Фу-у-у…

Я приподнимаю бровь, выразительно глядя на губы Маринки, с намеком, потому что они тоже как бы не свои.

— Ты чего? У меня все свое, сколько тебе говорила, — фыркает она, но не особенно получается у нее это действие, потому что филер в губах слишком жесткий, переборщила, видно.

Мой взгляд, наверно, становится еще выразительней, потому что она отворачивается раздраженно.

А я ловлю себя на том, что мне приятно ее раздражение. Не то, чтоб я стерва, вообще не так, но , очевидно, сегодня какие-то бури магнитные, меня несет не по-детски.

И Маринка, с этими ее постоянными сплетнями и обсуждениями других людей, порядком надоела.

Я раньше как-то не задумывалась об этом, просто принимая ситуацию такой, как она есть. А сейчас внезапно приходит мысль о картонности, глупости всего происходящего… Я словно кукла в красивой коробке. У меня кукольная внешность, одежда, парень тоже кукольный…

Так, стоп! Тут недолго фиг знает, до чего додуматься!

— Ой, смотри, какое чучело! — Маринка, не умеющая долго злиться, очень вовремя отвлекает от опасных мыслей, — ужас какой! Вроде, все эмо в двухтысячных самоубились, мама говорила. Она из могилы, что ли, выползла?

Я , не переставая поражаться внезапным вывертам сознания подруги, непонятно откуда вытащившей архаичное понятие о субкультуре молодежи, которое ни она, ни я  по возрасту никак застать не могли, разворачиваюсь и сразу же нахожу взглядом объект насмешек Маринки.

Невысокая худенькая девочка, вся в черном, а волосы переливаются всеми цветами радуги. Радужная поняшка какая… Лицо симпатичное очень, глаза такие огромные, как у анимэшки. Прикольная девочка, кстати.

И то, что Маринка ее стебет, пусть и между нами, очень не нравится. Ну, а так как я сегодня милостью магнитых бурь стерва, то разворачиваюсь обратно к подружке и, сделав нарочито безразличное лицо, выдаю:

— Прикольный цвет. И сразу видно, что дорого очень. У нас так не умеют в городе, из столицы девочка, похоже… И джинсы, насколько я вижу, последняя коллекция маккуин, да?

Марина переводит взгляд с радужной пони на меня, и столько негодования, я бы даже сказала, праведного гнева в ее глазах, что я с огромным трудом удерживаю выбранное скучающее выражение на лице.

Поизучав меня с пару секунд, словно надеясь,  что я сейчас скажу: “Шутка! Она - реально кринжовая”, Марина понимает, что я не шучу, опять смотрит на девчонку.

Выражение ее лица в этот момент бесценно.

Я изо всех сил сдерживаюсь, чтоб не засмеяться, когда она на полном серьезе кивает, признавая мою правоту.

— Ну да… Тоже сразу увидела, что дорого на ней все… Но так тупо-о-о… Куда эти ботинки страшные, ими же убивать можно.

— Тимберленды последней модели, — добавляю огонька я, — я тоже такие хочу.

— Ой, все, — закатывает она глаза, отворачиваясь и переключаясь на кого-то еще.

А я, подняв себе таким образом настроение, улыбаюсь и послеживаю за радужной пони, мнущейся у буфета.

Там толпа рослых юристов как раз подваливает, и ее, бедняжку, буквально сносит в сторону.

Она осматривается, глаза на худом лице становятся еще больше. Интересная. Кто такая? Почему раньше не видела? Странно прямо… Я бы такую точно запомнила.

Тут в дверях буфета появляется Игорь.

Выглядит он слегка помятым, но вполне живым. И у меня неожиданно прямо камень с души падает.

Все-таки было все это время опасение, что Олег и его свита могут что-то с ним сделать… Серьезное.

Но, судя по всему, яйца у парня имеются, потому что он даже улыбается и выглядит довольным.

Я наблюдаю, как он подходит к той самой радужной пони, говорит что-то ей, потом кладет руку на худое плечико.