Не шутите с боссом!

«Ты уверен, что это и есть то приличное, в чем можно пойти в «Витторию»?»

Повисла пауза. Ясно. Никто не собирался отвечать на мои вопросы – от меня ждали фотографий.

Я достала из сумки первое платье. Всего их было четыре, и ни одно из них нельзя было назвать вызывающим. Наоборот, женщину, надевшую такое платье, скорее можно было заподозрить в том, что она идет на собеседование и боится домогательств нового босса. И вместе с тем каждое платье по-своему соблазнительно подчеркивало фигуру, непостижимым образом создавая впечатление, будто я нарочно стараюсь выглядеть как синий чулок, но природная красота и сексуальность берут свое.

Одну за другой я отправила все четыре фотографии и получила ответ:

«А теперь – без платьев».

Что?! Это еще зачем? Я смотрела в экран телефона, словно надеялась, что буквы как-то сами собой переставятся, и сообщение примет какой-то другой смысл. Но нет, вместо этого пришло новое: «Не заставляй меня ждать». Всего четыре слова и точка в конце. Но меня словно обдало тем ледяным холодом и страхом, что и тогда, в кабинете Фила. Он не шутил. И мне с ним шутить не следовало.

Я, шепча ругательства себе под нос, стала стаскивать с себя одежду.

14

А потом остановилась и выпрямилась.

А ведь он сейчас не может мне приказывать!.. Во всем, что касается Питера, – может. Но мое фото в обнаженном виде – это ведь совсем другое. Это просто прихоть Фила…

Нет, ну правда – что он будет делать, если я сейчас скажу: «Не разденусь!» и фото не пришлю? Неужели объявит: «А-а, ну тогда все отменяется»? И его ручное чудовище приедет с минуты на минуту забрать сумку с одеждой? И никакого Питера Фолка, никаких договоренностей больше не будет?

Очень вряд ли.

Это я понимала хорошо.

По коже побежали мурашки от одной мысли, что я могу ослушаться. А ведь действительно могу… Я потянулась рукой к телефону и погладила его прохладную поверхность. «Нет!» – короткое слово. Простое. И я могла бы его написать. Это щекотало нервы. Я прерывисто выдохнула и убрала руку.

Тут вот какое дело. Я не хочу выяснять, что будет, если я откажусь. Как-нибудь обойдусь без этого знания.

И еще кое-что: я не хочу отказываться. Я прислушиваюсь к себе и чувствую, как странно и часто стучит сердце, пока я медленно стягиваю с себя мягкий трикотаж платья. Казалось бы, ничего особенного. Я раздеваюсь и одеваюсь по нескольку раз в день. Сейчас комната пуста, и нет никого, кто мог бы меня увидеть. Все как обычно. Но – нет. Я раздеваюсь для Фила. Понимание, что я делаю это не просто так, придает простому, в общем-то, процессу налет порочности, болезненный и сладкий. Ворсистая ткань съезжает по коже – и даже это ощущается как бесстыдная ласка

Я задержалась перед зеркалом, стаскивая с плеча сначала одну лямку бюстгальтера, потом вторую. Расстегнула застежку, задев пальцами кожу, и вздрогнула, словно спины коснулись не мои руки, а руки Фила. Дыхание перехватило, в животе трепыхнулся сладкий ужас. Медленно, очень медленно стянула трусики, теперь уже не подсматривая, а завороженно глядя в зеркало, как ползет вниз тонкая ткань, обнажая живот, ниже… Ниже…

Телефон снова нетерпеливо тренькнул. Сообщение.

А ведь Фил тоже знает, что я могу ослушаться и ни черта ему не прислать.

Интересно, сидит ли он сейчас у телефона, ожидая мое сообщение, которого может и не быть? М-м-м… Фил, вальяжно развалившийся в кресле, с телефоном в руках, похожий на хищного зверя – только кажется, что он ленив и расслаблен. В любой момент он соберется, в глазах мелькнет привычный лед, и он снова станет самым опасным человеком в городе. Но сейчас… Сейчас он напряжен и ждет моего ответа… От ясно вставшей перед глазами картины кровь застучала в висках, а по спине скользнул холодок, словно Фил стоял сзади и смотрел на меня, как тогда.

Я вздрогнула и потрясла головой, чтоб избавиться от наваждения.

Неторопливо повернулась, выбирая нужный ракурс, стараясь, чтобы в кадр не попало лицо. Не хватало мне еще глупых снимков в сети! Хотя, я почему-то была уверена, что таких сюрпризов ждать не стоило. Фил никому не даст даже взглянуть на это фото, и вовсе не потому, что заботится о моей репутации. Это – для него. Он не станет ни с кем делиться даже своей прихотью.

Я потянулась, выгнулась, еще немного повернулась перед зеркалом… Вот он, нужный ракурс… Сделав, наконец, фото, я внимательно вгляделась в него, пытаясь представить, как будет это рассматривать Фил. Щеки вспыхнули, и дышать стало тяжело, словно его горячий шепот: «Хорошая девочка. Мягкая, послушная…» – звучал у меня над ухом прямо сейчас. Словно его руки гуляли по моей груди…

Я замерла в ожидании ответа. Почему-то мне казалось, что это будет что-то особенное. Или мне хотелось, чтобы это было что-то особенное?

Ждать пришлось долго. Мой странный порыв улетучился, сменившись привычной тревогой. Я набросила халат – теперь нагота меня смущала, напоминая, что я сделала кое-что не слишком приличное.