Не разлучайте нас

Кэти,

ты спрашиваешь меня, как дела в интернате, и мне начинает казаться, будто ты беспокоишься обо мне. Я долго пытался не замечать этого твоего вопроса, но больше притворяться не могу. Мне тут ужасно. Здесь одни придурки. У меня крадут вещи, а на прошлой неделе я подрался с одним парнем. Я, конечно, надрал ему задницу, но и он мне поставил синяк под глазом. Меня наказали за то, что я начал драку. Но, во-первых, я не начинал. А во-вторых, свои пятьдесят баксов, которые он украл, я так назад и не получил. С такими успехами я никогда не прорвусь, никогда не выберусь отсюда.

Я рассказывал, что бросил футбол? Мне пришлось бросить все внеклассные занятия и найти работу. Теперь у меня две подработки: одна официальная, а на второй мне платят из-под полы. Обе они дурацкие, но, по крайней мере, я зарабатываю деньги. Надо найти новое место, куда их прятать. Может, открыть банковский счет? Наверное, нужно попросить кого-то из взрослых, но это полное дерьмо. Получается, я могу сам работать и зарабатывать деньги, но не могу открыть себе сберегательный счет?

Впрочем, хватит мне жаловаться. Как у тебя дела? Как школа? Ты сдала экзамен по истории? Готов поспорить, что сдала. Ведь ты так много готовилась и думаешь об оценках. Как у тебя с папой? В прошлом письме ты писала, что Бренна стала с тобой очень милой. Неужели правда?

Хотел бы я увидеть тебя. Поговорить с тобой. Суд опять перенесли. Знаю, ты не хочешь говорить о нем, но, похоже, я смогу увидеть тебя только на суде. Это отстой, Кэти.

Понимаю, что нам нельзя встречаться. Родители не выпускают тебя из виду, и это, конечно, правильно. Им нужно оберегать тебя и знать, что ты в безопасности.

Раз уж я не могу быть рядом с тобой, то пусть хоть они будут.

Пора идти на работу, поэтому извини, что так коротко. Знай, что я скучаю по тебе.

Уилл.

Я прочитала письмо два раза. В груди заныло. Ему через столько приходится проходить. Он такой несчастный. Тяжело работал, а все для чего? Чтобы кто-то украл его деньги? Разве это справедливо?

Но жизнь вообще несправедлива. Я знала это. И Уилл тоже. Только мы вдвоем по-настоящему понимали это.

По-настоящему понимали друг друга.

Кэтрин

Сейчас

Когда я увидела на экране телевизора свои старые фотографии, кадры с места преступления и видео из зала суда… ко мне вернулись давние воспоминания, все эти годы, запертые в самом темном уголке моей души. Они наконец-то вырвались наружу и нахлынули на меня, принеся с собой сильную мигрень.

Есть много историй про людей, переживших травмирующий опыт, когда их сознание защищается и стирает воспоминания. Девочку, с которой я ходила вместе в младшую школу, сбила машина. Ее буквально подбросило в воздух на пятнадцать метров, и все, что она помнила из этого, было…

Ровным счетом ничего.

Как бы я хотела, чтобы мое сознание защитило меня от тяжелых воспоминаний. Как хотела бы, чтобы оно вычеркнуло из памяти все те дни. Но нет. Я делала все, что могла, чтобы их похоронить, а они по-прежнему здесь. Притаились и ждут, когда можно будет показаться, снова навестить меня.

Сегодня я думала о нем первый раз за… за все время. Не о нем – взрослом, ужасном преступнике.

О его сыне – Уильяме.

Уилле.