(Не)рабыня для Шейха ада

Как только Хамас уселся в глубокое кресло, что стояло в нише стены, в комнату одна за одной начали вплывать рабыни, принеся с собой мелодичный звон бубенчиков.

Шейх откинулся на спинку кресла и, обводя взглядом наложниц, выискивал ту, что хоть немного могла напоминать ему нимфу. Но рабыни будто чуяли его настрой. Все кружили и кружили в танце, плавные изгибы тел выписывали возбуждающие движения, маня и лаская друг друга. Глаза горели, а вот нижняя часть лица у каждой была скрыта от глаза Хамаса.

Его возбуждение набирало обороты. Фаллос уже натянул ткань, что прикрывала его, до предела.

– Ты, – его палец ткнул в танцовщицу, чьи волосы доходили до талии и ниспадали на спину завитыми локонами, и при каждом движении, что делало ее тело, они подпрыгивали, как пружины, их хотелось смять, остановить.

Девушка, опустившись на колени, медленно, словно готовящаяся к прыжку тигрица, подползла к Правителю.

– Открой свое лицо, – приподнял он за подбородок рабыню.

Та, послушно скинув вуаль, осталась сидеть, чуть приоткрыв полноватые губы. Шейх провел по ним большим пальцем и, дойдя до уголка, нырнул во влажный рот. Она прикрыла глаза и, обхватив палец губами, несмело начала посасывать его.

Хамасу было этого достаточно. Птичка готова. Его вторая рука накрыла полную грудь с тугим соском, зажала его между пальцев и потянул на себя. Девушка по инерции приблизилась к нему.

– Встань, – приказал он.

Подчинившись, наложница поднялась с колен. Хамас, запустив пальцы за пояс шаровар, сдернул их вниз, обнажая рабыню.

Белую кожу выгодно оттеняли шоколадного оттенка волосы, полная грудь ни капли не отвисала, а была подтянута и соблазнительно колыхалась при каждом вздохе рабыни, темные соски затвердели и коричневыми бусинами украшали ареолы, плоский живот и округлые бедра манили взять их в широкие ладони и мять до тех пор, пока на них не проступят красные следы от страстных ласк.

Хамас протянул ладонь и провел ей от колена до промежности танцовщицы по внутренней стороне бедра, остановившись возле впадины, положил мощную пятерню на лобок и, растопырив пальцы, заставил девушку раздвинуть ноги шире. Та покорно выполнила его немой приказ. Тем временем средний палец правителя уже ласкал увлажнившиеся складки промежности, рабыня стояла молча и не смела издать не звука. Продолжая поглаживать и играть с плотью, палец Шейха скользнул внутрь и тут же был сжат плотными мышцами. Хамас внутренне возликовал. Вот что ему нужно – узкая дырочка, которая не познала еще его ласк.

Второй рукой он притянул девушку за бедра ближе к себе, поставил одну ногу на подлокотник кресла, тем самым раскрывая ее для себя, расширяя обзор. А палец все продолжал массировать внутренние стенки, растягивая, раздвигая под себя. Наложница уже не могла сдерживаться, и ее тело начало подрагивать, принимая наслаждение, которое ей дарил Повелитель. Второй палец вошел так же легко, как и первый, но Хамас был аккуратен, знал, что нужна подготовка, ведь это не дриада, которую может восстановить древо жизни. Мысли тут же заполнил образ девушки, и уже перед внутренним взором Шейха была не наложница, что только танцевала для него, а нимфа со своими васильковыми глазами, большими, как две луны, одновременно показавшиеся на небе, и затаенным желанием, что колыхалось в них, когда Хамас входил в нее грубо, жестоко, но ее податливое тело услужливо впускало его в себя, подстраиваясь и извиваясь под ним. И при этом ни капли страха и подчинения из-за необходимости не было в этих глазах, только вожделение и страсть, и это разжигало, заводило Шейха, он перестал сдерживаться, контролировать свои действия. Его пальцы все быстрее и быстрее начали двигаться внутри рабыни, и видимо это ей причиняло дискомфорт и боль, потому что она начала тихо вскрикивать и зажиматься, тем самым усугубляя ситуацию.

Хамас поднял голову и заметил в уголках глаз слезы. Рука замерла, но лишь для того, чтобы в лоно наложницы проник третий палец. Она выгнулась, и стон сорвался с ее губ, соки наслаждения потекли по пальцам Правителя, а тело девушки сотряс мощный оргазм. Не давая ей прийти в себя, Хамас вошел в нее одним рывком до упора. Рабыня вновь затряслась в его руках, он подождал, пока она привыкнет к нему, и начал двигаться, насаживая ее на себя с каждым разом все резче и жестче. Кинул взгляд через плечо наложницы. Танцовщицы продолжали кружиться в танцы, и казалось, что они совсем не обращают внимания на происходящие, хотя Шейху показалось, что теперь они чаще касаются себя, плотнее сбившись в кучку, и руки задевают не только открытые части тела, но и целенаправленно трогают грудь друг друга, цепляя возбужденные соски, потягивая и покручивая их.

В голове сорвало планку, и теперь возбуждение накрыло с головой. Минотавр вышел на поле похоти и вожделения. Ссадив с себя обессилившую девушку, он встал с кресла и шагнул в круг танцовщиц. Они окружили Господина и началась круговерть разгоряченных и распаленных страстью тел.