Не позднее полуночи

Скорее всего, у меня не хватило бы духу лишить Вульфа этой последней радости, знай я заранее, какое испытание уготовила ему судьба в лице основательницы и бессменного президента лиги «За естественную женщину», жительницы Лос-Анджелеса мисс Гертруды Фрейзи. Да и сам Вульф, если бы он с самого начала мог предвидеть такое, наверняка сразу отказался бы от этого дела и послал ко всем чертям фирму «ЛБА» вместе с ее конкурсантами.

Не берусь описать наряд мисс Фрейзи, – вероятнее всего, она просто стащила его из какого-нибудь музея. Что же касается внешности, то было трудно поверить, что таковая вообще возможна. Внутренние уголки ее глаз так и норовили встретиться над переносицей, там, где начинался длинный узкий нос, и временами это им почти удавалось. В верхней части лица можно было различить лишь небольшой кусочек лба, все остальное скрывали беспорядочные седые космы. Левая половина ее рта безудержно стремилась вверх, правая же с не меньшим упорством рвалась вниз, что создавало впечатление, будто подбородок у нее перекошен: впрочем, не исключено, что так оно и было на самом деле. Она была примерно моего роста и шагала широко и размашисто.

Высокая, прямая как палка, она утвердилась точно посредине между спинкой и краем красного кресла, водрузила себе на колени сумочку, свесила поверх нее руки и заговорила:

– Никак не пойму, какое вообще отношение смерть этого человека имеет к конкурсу. Ну хорошо, пусть убийство. Но ведь в условиях не оговаривалось, что кому-то вдруг вздумается умереть.

Когда она говорила, губы ее старались двигаться перпендикулярно перекошенной линии рта, челюсти же предпочитали простые движения вверх-вниз. Уму непостижимо, что за столько лет – уж никак не меньше шестидесяти – они так и не смогли между собой договориться.

Вульф сделал попытку добиться ее расположения:

– Вы совершенно правы, мадам, в условиях конкурса возможность внезапной насильственной смерти действительно никак не предусмотрена. Но конкурс затрагивает не сама эта смерть, а действия полицейских, которые попросили участников не покидать город, пока…

– Ничего себе просьба! – возмутилась мисс Фрейзи. – Да они мне просто приказали! Они сказали, что, если я уеду, меня найдут и арестуют как убийцу!

Я покачал головой. Ясно, что это за штучка. Ни один полицейский шпик, ни один сотрудник прокуратуры ни при каких условиях не мог сказать ей ничего подобного.

– Не стоит обращать внимания, – примирительно проговорил Вульф, – иногда они слишком усердствуют. Впрочем, я хотел поговорить с вами не только о конкурсе, но и о вас лично. Ведь как только будут присуждены призы, сразу же возникнет спрос на информацию о победителях конкурса, и мои клиенты должны заранее к этому подготовиться. Ваша вынужденная задержка как раз дает нам для этого удобный случай. Мой помощник, мистер Гудвин, будет вести запись. Вы, как я понимаю, замужем никогда не были?

– Ну уж нет! Этого мне еще не хватало. – Она покосилась на мою записную книжку. – Только я хочу знать заранее, что они будут печатать обо мне.

– Хорошо, у вас будет такая возможность. Вы уже когда-нибудь выигрывали в подобных конкурсах?

– В жизни никогда в них не участвовала. Ненавижу все эти конкурсы.

– Понятно. Но ведь в этом-то участвовали?

– Конечно, участвовала! Что за идиотский вопрос?

– Да, вы правы. – Вульф был просто сама любезность. – Но согласитесь, это все-таки странно – так ненавидеть конкурсы и участвовать в одном из них. Должно быть, у вас были для этого достаточно веские причины?

– Никак не пойму, почему всем нужно совать нос в мои дела! Причины, конечно, были, и у меня нет оснований их стыдиться. Десять лет назад я основала американскую лигу «За естественную женщину». Сейчас в ней уже много тысяч членов, даже невозможно сосчитать сколько. Что вы думаете о женщинах, которые мажутся жиром, разрисовывают себя сажей и обливаются всякой вонючей мерзостью, которую делают из дегтя, сгнивших растений и наростов, появляющихся у самцов оленя?!

– Не знаю, мадам, как-то никогда об этом не задумывался.

– Еще бы вам задумываться! Ведь вы же самец! – Взгляд ее вонзился в меня. – Ну а вы, молодой человек?

– Даже не знаю… Вообще-то по-разному, – ответил я, – хотя согласен, что «нарост» звучит не слишком-то эстетично.

– Это и пахнет отвратительно! И они пользуются этой гадостью вот уже почти тридцать веков. Что делала Ева в Эдемском саду, когда у нее пачкалось лицо? Она умывала его свежей чистой водой. А как поступают в этих случаях нынешние женщины? Они втирают в него жир! Вы только взгляните на их губы, на пальцы рук и ног, на ресницы и прочие места! Лига «За естественную женщину» – друг и защитник природных человеческих качеств. Ева была естественной женщиной, такой ее создал Господь. Единственная настоящая красота – это красота природная. Уж мне ли этого не знать, ведь меня-то Господь обделил этим чудесным даром. Я даже не дурнушка, я просто урод. И те, кому повезло больше, не имеют никакого права марать свою природную красоту. Я это знаю!

На мгновение ее плечи слегка ссутулились, но она тут же снова их распрямила.