Не повторяй ошибок

Миранда позволила себе чуть-чуть приоткрыть шлюз, чтобы ирония выплеснулась на него. Реакция Бишопа была такой, что в первые секунды она опешила, но в конце концов он взял себя в руки, и ответ его прозвучал спокойно:

— Вначале наше руководство противилось, причем отчаянно, но лишь до тех пор, пока не было доказано, что неординарные методы работы вкупе с паранормальными способностями дают ощутимые результаты.

— И кто это доказал? Ты?

— В конечном счете да, я.

— Как?

Он вздохнул, вспоминая:

— Я выследил Розмонтского Мясника.

Миранда медленно приподнялась со стула, глядя на Бишопа в упор.

— Что?.. — прошептала она.

— Льюиса Харрисона. Я взял его. Шесть с половиной лет назад.

Алексу был дан отчасти совет, отчасти приказ не являться в офис в воскресенье. Он почти три недели трудился без отдыха, и Миранда заявила, что подаст в отставку, если Алекс не возьмет себе отгул, желает он этого или нет. Сверхурочная работа — это одно, а доведение себя до нервного истощения — это совсем другое, и никакой серийный убийца не заслуживает того, чтобы ради его поимки жертвовали своим здоровьем.

Алекс ненавидел выходные дни. В нем отсутствовала спортивная жилка, и охота заодно с рыбалкой не привлекали его, так же, как и гольф. Он получал удовольствие от спортивных зрелищ по телевизору только в сезон, когда транслировали бейсбол. Он пробегал положенные мили и делал зарядку, чтобы поддерживать форму, но нельзя же заниматься этим весь день напролет. Оставался еще дом. Он был слишком велик и уныло пуст. Алекс знал, что ему следует избавиться от него. Но Джанет любила этот дом, обставляла и украшала его с трогательной до слез заботливостью, и спустя год после ее кончины он все еще не мог смириться с мыслью, что кто-то чужой поселится в доме Джанет.

Но жить одному в доме было для него тяжким испытанием, и хотя он, в конце концов преодолев бессонницу и тоску, приучил себя спать здесь, но днем проводил время большей частью вне его стен.

К сожалению, воскресенья в Гладстоуне были наискучнейшими днями недели, а те, кто был равнодушен к церкви и не посещал воскресную службу, лишались единственного развлечения.

Все-таки он подался в город и, поборов искушение заглянуть в участок и узнать, как идут дела, припарковался у книжного магазина и прождал целых сорок пять минут, пока лишь в два часа пополудни, как положено по воскресеньям, Лиз отперла двери и впустила Алекса в заведение.

— Я слышала про Линет, — сказала она.

— Да, бедная девочка. — Алекс разместился у стойки вместо обычного своего столика, так как по случаю воскресенья Лиз обслуживала клиентуру одна.

— И еще я слыхала, что ФБР уже орудует в городе.

— Да. Три специалиста, во всяком случае, уже здесь. — Он улыбнулся. — Твой темный человек с отметиной на лице среди них. И Рэнди знакома с ним.

Алекс вспомнил, что Лиз говорила о роке, нависшем над этим человеком, и улыбка его померкла.

— Ты, надеюсь, не считаешь по-прежнему…

Лиз в задумчивости прикусила нижнюю губу.

— Сегодня утром в расположении чаинок было меньше определенности, но я уверена, Алекс, что смысл был тот же. А Рэнди он… нравится?

Алекс некоторое время обдумывал ответ.

— Честно говоря, я только заметил, что она к нему неравнодушна. В буквальном смысле этого слова. А нравится ли он ей или нет, положительно или отрицательно ли она к нему относится, я сказать не берусь.

— Может, мне следует поговорить с ней о том, что я видела? нерешительно высказала Лиз пришедшую ей в голову мысль. — Она надо мной никогда не подшучивала. Правда, и гадать ей не позволяла. Но…

— Только не сейчас, Лиз. Ей на тарелку положили столько всего, что неизвестно, в силах ли она все это скушать, и незачем добавлять туда еще то, что, возможно, и не случится.

— Я знаю, год этот будет необычным, новое тысячелетие и все прочее, но мне очень не по душе все эти нехорошие знамения.

— Опять собаки выли ночью?

Прежде чем она успела ответить, Джастин Марш ворвался в помещение. Его худенькая, миниатюрная супруга Селена семенила ножками за ним по пятам, не отставая, подобно безгласной тени.

— Элизабет, я неоднократно просил тебя не заниматься бизнесом в воскресные дни, — провозгласил он, будто с амвона.

Алекс вздохнул:

— Джастин, почему ты пристаешь к Лиз? Половина лавок и все кафе и рестораны открыты после церковной службы. Привет, Селена, — добавил он.

— Привет. — Женщина робко улыбнулась, прижимая к себе обеими руками Библию, словно боясь, что может лишиться ее в любой момент.

Когда-то ее считали хорошенькой, но тридцать лет замужества и служения такому божеству, как Джастин Марш, превратили ее в изношенную вещь, годную только на выброс. Она редко появлялась где-нибудь без него, и Алекс не помнил, чтобы она произнесла что-нибудь, кроме «привет» и «пока», а еще «хвала господу» и «аминь», соответственно паузам в его пламенных проповедях.

— Кстати, — продолжил Алекс, — разве ты сам не торговал автомобильным старьем по воскресеньям до того, как продал свою лавочку и ушел на покой?