Не подавай виду

И в их девичью компанию он влился быстрее всех прежних гостей, по-русски угрюмых и неуживчивых. У него был неистощимый запас шуток и пикантных историй, он мог поддержать любую тему и вырулить в легкое ироничное русло. Кто только придумал, что финны суровы и немногословны? Возможно, так и было в седой древности, но не в эпоху центрального отопления, хорошей одежды, доставки еды и развлечений на самый извращенный вкус. От этого парня прямо-таки искрило наивной не по годам жизнерадостностью и открытостью, которая на Западе и выродилась в убогую «толерантность» и «мультикультурность». Видели бы северяне прошлых эпох, во что превратились их потомки, боящиеся косо посмотреть на чужака или подать руку женщине, полирующие ногти, питающиеся травой и видящие лес только из окна комфортного автомобиля, — сами бы зарезались своими ножами.

Впрочем, не туда ее понесло. Сейчас ночь, подруг она спровадила наверх и гость в ее полном распоряжении. Еще держится, пьет неохотно, в декольте старается не смотреть, но ей известна цена такого мужского кокетства. Ее всегда влекло к мужчинам с «изюминкой», но художников среди них пока не было, — несколько хипповатых «мухинцев» в юности не в счет. И она бы охотно поработала его моделью, дабы подсластить искателю приключений участь.

Да, знал бы он, куда забрел! Пока он не видел ни бассейн, в котором витал густой запах черемухи, ни ее спальню с бельем цвета молочного шоколада и сандаловой курильницей, ни сауну с дымчатыми зеркалами. В этих райских уголках каждый звук, цвет и нотка запаха давили на мозг, окутывая пеленой удовольствия будто милосердным наркозом.

Она положила ладонь на стол, почти вплотную к его кисти, и заметила, что руки у парня вполне мужские — аккуратные, но крепкие, жилистые и явно знакомые с физическим трудом.

— Знаете, я всегда думала, что руки художника тонкие и изящные, а ваши сильные и мужественные, словно у лесоруба, — сказала она.

— У вас неверное мнение о художниках, — улыбнулся финн. — Это тоже тяжелая работа, мозоли и, как это говорится... соленый пот. Мне доводилось не только писать картины, но и расписывать потолки, и собирать инсталляции, и самому оформлять выставки. Впрочем, я умею и колоть дрова, и складывать печи, и даже отделывать мебель. Муза, увы, не может все сделать за нас!

— Тогда предлагаю выпить за искусство и за ваше блестящее будущее, — промолвила хозяйка и протянула ему бокал. — В Питере вашей музе будет где разгуляться, это один из самых таинственных городов не только у нас, но и в мире.