Не по сценарию

— Так я объясню. Ты должна зарабатывать себе репутацию. Не задумывалась, что кто-то из гостей «Айоли» может узнать тебя после премьеры? Поверь, после этого у них появится отличный повод перемыть тебе кости. И если ты никак не можешь определиться, кто ты — актриса или официантка, то могла бы подумать об остальных. Например, что это мне придется оправдываться, какого дьявола я позволяю актрисе главной роли своего спектакля работать не по профессии. Хочешь, чтобы все решили, что я — жлоб, и денег тебе мало плачу? Я уже молчу об остальном персонале этого ресторана, которые узнают тебя совершенно точно. И тут у меня к тебе вопрос: можешь ли ты ответить за каждого, что он не захочет подстроить тебе подлянку из элементарной зависти?

Элли замолчала. До нее, кажется, начало доходить, почему я злюсь. А потом, помолчав, вдруг тихо проговорила:

— Меня не просили выйти.

— Что? — удивился я, хотя мне казалось, что удивлений на сегодня уже достаточно.

— Меня не просили, я сама позвонила и сказала, что мне нужна подработка, — посмотрев прямо на меня, уже громче произнесла Элли. А я просто лишился дара речи, совершенно не зная, хочу ли я наорать на нее или сразу свернуть шею, потому что все равно русского языка не понимает.

— Зачем? — выдал я хрипло самый оригинальный вопрос из всех, которые сейчас хотелось ей задать.

— Затем, что мне нужны деньги. До зарплаты далеко, если я вообще ее заслужу, а жить на что-то надо.

Нет, она что, издевается?

— Да какого черта? — я все-таки ударил по рулю, чтобы хоть немного сбросить закипающую вновь ярость. — Ты что, не могла прийти ко мне?

Элли смерила меня таким взглядом, будто я предлагал не дать ей денег, а собирался отобрать у нее последнее.

— Я не люблю занимать. И потом, ты итак обеспечил меня бесплатным жильем в центре Москвы. Так что не надо меня осуждать. Иногда мы делаем что-то просто потому, что так нужно.

— Занимать? Я бы не потребовал их возвращать, — возмутился я.

— Тем более.

— В смысле?

Что за гордая идиотка? Откуда она вообще взялась? Где живут те женщины, которые отказываются от халявных денег?

— Я не хочу быть никому должной, — твердо ответила она, вызвав во мне новую волну недоумения.

— Хорошо, ты не хочешь брать деньги у меня. А где же тогда твой парень? Тот, который Макс?

— У него проблемы и тоже денег нет. Впрочем, у Максима я бы тоже просить не стала.

Я резко затормозил. Благо, мы въехали в какой-то переулок, и машин здесь не было.

— Значит так, — я повернулся к Элли всем корпусом. — Пока ты работаешь на меня, ты не ищешь сомнительный заработок, деньги, другую работу или еще каких-нибудь приключений на свою задницу. Со всеми проблемами и вопросами ты идешь ко мне. Тебе ясно? Сейчас я являюсь единственным человеком, который решает твои проблемы. Мне больше не нужны сюрпризы. Ты все поняла?

Я рычал, как медведь, совершенно не сдерживая свою злость, но Элли словно не боялась меня. Она молча смотрела мне прямо в глаза, широко распахнув свои и не моргая. И я, черт побери, совершенно не мог понять, что сейчас у нее в голове. Но оторваться от созерцания открытого взгляда бархатных, шоколадных глаз я не мог.

Не отдавая себе отчета, что творю, я склонился, сгреб волосы Элли на затылке и притянул к себе, горячим поцелуем проникая ей в рот. Она не стала сопротивляться. Что-то простонала мне прямо в губы и просто позволила мне повелевать ее дыханием, движениями, всем телом. В какой-то момент мне стало мало, и я уже был готов пересмотреть свое решение продлить флирт с девчонкой, когда вдруг раздался резкий сигнал автомобиля. Черт, я же перегородил весь проезд, а разминуться в узком переулке двум машинам не получится.

Несмотря на нетерпеливого водителя, который продолжал сигналить, я не собирался никуда ехать, пока не получу от Элли ответ на свой вопрос. По-прежнему не отпуская ее затылок, я прошептал уже куда мягче:

— Ты меня поняла?

И только после того, как она часто закивала, я отпустил ее и тронулся с места, резко набирая скорость.

До ее дома мы добрались в полной тишине. И хорошо, что она не стала меня ни о чем спрашивать, спорить, выяснять отношения или закатывать истерику. Потому что мне нужно было разобраться со своими разбушевавшимися нервами. А это были именно они, и ничем иным это быть не могло. Я ведь уже давно научился справляться со своими гормонами, мастерски владел эмоциями и точно ни одной женщине, особенно после подобной выходки, не говорил, что собираюсь решать ее проблемы.

Я успокаивал себя тем, что быть в курсе трудностей Элли — это в моих интересах, точно так же, как знать и решать проблемы своего театра. Но поверить до конца мешало какое-то странное ощущение в груди, как будто довольный зверь положил лапу на свою добычу и теперь нагло скалится, давая понять соперникам, что этот трофей — его. Непривычно, сладко и одновременно болезненно. И с этим мне еще придется разобраться. Желательно подальше от Элли.

[1] Стиль black tie (англ. «черный галстук-бабочка») подразумевает обязательное наличие смокинга и бабочки.

Глава 12. Элина. Мой учитель